Подобное время от времени случается, когда предпринимаются не до конца продуманные и неоднозначные действия в неоднородной среде: последствия таких поступков иной раз проявляются там, где это вообще, казалось бы, не предполагалось. И потом можно уже сколько угодно рассказывать, что «мы не это хотели построить».
Любопытной новостью поделилось агентство Reuters. Как выяснилось, нефтеперерабатывающие заводы Европы вынужденно оплачивают санкции США против Венесуэлы и Ирана, покупая дорогую российскую нефть. И именно за счет высокой конкуренции между европейскими заводами за российскую Urals цена этой марки выросла до уровней, которые не фиксировались аж с докризисного 2013 года.
Нефть из Ирана и Венесуэлы на глобальных энергетических рынках должна была заменить растущая американская добыча. Общеизвестный факт: ее объем в Соединенных Штатах довольно быстро растет, экспорт должен увеличиться в конце этого года, после того как будет подключена новая инфраструктура. И США для реализации черного золота очень нужны новые рынки, которые проще всего завоевать, с точки зрения нынешних вашингтонских экономистов, путем наложения рестрикций политического характера на добычу конкурентов.
Однако американская нефть как раз и не может заменить нефть из Ирана и Венесуэлы, потому что она в основном не только легких сортов, но и с низким содержанием серы. Именно поэтому, кстати, американских нефтяников так интересует Венесуэла: смесь тяжелой венесуэльской нефти с легкой американской является почти эталонной.
Но это с точки зрения потребителей, а также американских нефтяников и переработчиков добытого сырья. В глобальной же картине мира лоббистами тех или иных решений являются не производственники, а именно финансисты, все, что их волнует, — это цена на замещаемый в результате санкций товар.
В данном случае «не таким» оказалось различие технологических решений на европейских НПЗ по сравнению с американскими. Вместо того чтобы закупать американские легкие сорта, европейские нефтеперерабатывающие компании вынуждены были конкурировать между собой за то, чтобы заполучить как можно больше средней нефти — кислой российской Urals, что уже просто по факту привело к резкому росту спреда этой марки до рекордного с 2013 года уровня.
Вообще-то, в Европе спред российской Urals обычно торгуется с дисконтом не менее доллара к эталонной марке — североморской Brent, являющейся маркерным сортом для европейских рынков. Но в последнее время этот дисконт прилично сократился. Как раз именно благодаря этому, по оценкам Reuters, в минувшем марте Россия заработала дополнительно 140 миллионов долларов от морских и трубопроводных поставок по сравнению с «эталонным», с точки зрения агентства, октябрем, когда санкции еще не вступили в силу. И у ситуации нет тренда к какому-либо улучшению (для европейцев). Наоборот: тут начинают игру еще и дополнительные факторы, которые только усугубляют положение в субконтинентальной нефтепереработке.
Так, в частности, у европейских НПЗ заканчиваются поставки по весенним контрактам. А ближневосточные производители сырой нефти из Персидского залива все больше ориентируются на азиатские рынки. Саудовская Аравия как основной игрок вынуждена брать на себя выпадающие из-за американских рестрикций объемы. Так, между октябрем 2018-го и мартом этого года саудиты почти в два раза сократили экспорт в Европу: на премиальных азиатских рынках и куда более интересная цена, и удобнее транспортное плечо. Вполне предсказуемо снижает свои европейские поставки и Ирак, причем тоже существенно — примерно на 40%.
И по факту результат американских санкций теперь выглядит для Европы весьма выпукло.
Финансовые бюрократы всего мира, включая и РФ, выглядят и мыслят примерно одинаковым образом. И при выработке решений по экспортной экспансии и связанным с нею нефтяным санкциям черное золото для них рисуется исключительно приятными рядами и столбиками цифр. В американских учебниках по финансовому менеджменту та же нефть уже довольно давно рассматривается не как «природные богатства», которые нуждаются в добыче, переработке, маркетинге и продаже, а исключительно как производный финансовый инструмент.
Дмитрий Лекух