Эх, если бы можно было, как самим министрам, депутатам Сейма и другим чиновникам, и сотрудникам внутренних органов повышать зарплату через рост привязанной коэффициентом средней зарплаты по стране! Но понятно, что политики на это никогда не пойдут, потому что это каждый год будет требовать кругленькую сумму из бюджета. Поэтому за прибавку к зарплате полицейских, так же, как и педагогов и медиков, приходится бороться год за годом, не важно, был ранее законом установлен график повышения зарплат или нет.
Разговоры о кадровом кризисе во внутренних органах, в полиции звучат регулярно. В 2001 году, когда уволилось много полицейских, в 2005, даже в жирном 2008 году, не говоря уже о кризисном времени — 2010 году и после него. Полицейские устраивали пикеты, министры писали планы и запросы, чего-то получалось добиться то выделением дополнительных средств, то поиском внутренних резервов. В 2015 году начальник Госполиции Интс Кюзис уже говорил о постепенном выходе из кризиcа, уменьшилась текучка кадров, хотя зарплаты по-прежнему остаются недостаточно высокими. В 2017 году была введена новая система зарплат, в 2018 году на зарплаты дополнительно выделили 63 миллиона евро. Тогдашний министр внутренних дел рассказывал, что младшие офицеры полиции будут получать около 700 евро «на руки», что равнозначно зарплате врачей в государственных клиниках, следователи со стажем — свыше 1000 евро, а самую большую прибавку к зарплате получат рядовые сотрудники ГПСС. После повышения зарплат можно будет заняться улучшением материально-технической базы.
Теперь получается, что деньги сыпали в дырявый мешок? Зарплаты критически низкие, материально-техническая база — тоже, на это все необходимы дополнительные 88 миллионов евро, и еще 148 миллионов евро — на полуразвалившуюся инфраструктуру.
В прошлом году из полиции ушло 438 сотрудников, принято было вполовину меньше — 210, но эти цифры несопоставимы со временем кризиса, когда уходило шесть, семь, восемь сотен в год. Многие полицейские, еще будучи в активном возрасте, дожидаются пенсии по выслуге лет и уходят — но не отдыхать, а работать в частном секторе: в охранных фирмах, строительстве или где-нибудь еще.
Пенсия по выслуге лет — важный фактор, который держит на службе, но эта система неправильна в корне, о чем говорили и OECD, и Госконтроль. Думая о реформах, которые упомянул Гиргенс, нужно подумать и про изменение этого порядка, хотя никому не хочется отдавать полученную выгоду. Но эта «выгода» в долгосрочной перспективе никому не выгодна — сотрудники внутренних органов терпят низкие зарплаты, поскольку знают, что раньше выйдут на пенсию, таким образом, опытные сотрудники, которые могли бы не просто работать, а хорошо работать, как можно быстрее откланиваются. Приходят новые, зеленые, которых еще надо обучить, но учить некому, в результате — падение или стагнация качества работы.
Лучших результатов хочется и Гиргенсу, он настойчиво требует раскрытия недавних громких убийств, вооруженных ограблений, требует повысить процент раскрываемости преступлений. И больших зарплат хочется, но реформировать пенсии по выслуге лет не хочется.
Какие-то реформы министр все же начал. Гиргенс раньше говорил об этом и поручил Кюзису реорганизовать работу и структуру полиции. Полиция планирует освободиться от несвойственных ей функций, сократить количество участков с 39 до 25, планируя один участок на 25 000 человек, ликвидируют 632 или 9,2% пустых рабочих мест. Сэкономленное позволит поднять зарплаты работникам. Ранее министр подчеркивал, что не все, но много можно сделать без больших расходов.
Понятно, что с приближением дележки бюджетного пирога, чтобы вырваться вперед в гонке запросов, надо все максимально очернить. Особенно, когда, как обычно, запросы министров заметно превышают возможности — в будущем году на 600 миллионов евро.
Ничего, что еще в январе этого года шефу полиции пришлось объясняться за выплаченные многим сотрудникам зарплаты в пять, восемь, десять и даже четырнадцать тысяч евро до уплаты налогов, что было результатом утвержденной предыдущим правительством системы бонусов для тех, кто работают во внутренних органах не менее пяти лет без перерыва.
С точки зрения своего ведомства, министр все делает правильно — пока премьер не созывает заседания правительства, а многие министры в отпусках, надо использовать момент сравнительной тишины в политике для работы с общественным мнением. Гиргенс даже предложил источник финансирования — направить на нужды ведомства половину конфискованных средств, полученных незаконным путем. Можно рассчитывать, что это мотивирует больше раскрывать такие преступления, если весь вопрос только в мотивации. Но если министр сообщения тоже требует часть акциза на горючее выделить на дороги, министр здравоохранения — часть акциза на алкоголь выделить на лечение и профилактику алкоголизма, то как могут получить прибавку к зарплате педагоги, медики? Возможно, и судьям надо оставить какой-то процент от конфискаций по приговору суда?
Речь не о том, что МВД не нужно выделить дополнительное финансирование. Всем нужно — здравоохранению, о положении которого свидетельствует хотя бы недавно прерванные в Даугавпилсской больнице из-за нехватки медиков плановые операции, нужны средства на повышение качества образования и зарплаты медикам, на дороги, на общественные СМИ, на реформу самоуправлений... Без лишних дискуссий деньги находят на оборону, на выполнение требований США по финансовому надзору. А вот пенсионерам приходится какое-то время подождать свою долю. Хотя экономика растет, у нас одни критические ситуации. Вопрос в приоритетах и в том, как это правительство собирается удовлетворить интересы всех ведомств и партий, не повышая налоги. Можем ли мы верить премьеру Кришьянису Кариньшу, который заявил, что не будет повышать налоги ради аппетитов министерств? Работа над бюджетом покажет силы этой коалиции, как ее слова сочетаются с делами.