Родион родился в Резекне, до 17 лет жил с родителями в Бурятии и на каникулы приезжал в Латгалию к бабушке. После окончания школы он вернулся в Латвию навсегда. Год изучал в Резекне историю, а затем поступил в Рижскую семинарию. Сейчас Родион продолжает обучение в Риме, в Папском Григорианском университете, возглавляет католический приход в Лудзе, где богослужения проходят на латгальском языке, и ведет свой блог. Мы побеседовали со священником о призвании, вере и о том, как выжить в наше непростое время.
Любовь к Латгалии
– Мои родители были резекненцами. Папа – русский, военный. Мама – латышка, медик. После свадьбы отец по службе уехал в Улан-Удэ, и мама отправилась за ним. А родился я в Резекне: у мамы была тяжелая беременность, и она наблюдалась в Латвии у знакомых врачей. Но до 2005 года прожил в России, в Улан-Удэ. После возвращения в Латвию у меня была ностальгия по Бурятии, по ее морозам, сопкам, величию природы. В Латвии все такое маленькое, приземленное. Но как-то ехал на машине из Резекне в Лудзу и вдруг понял, что ты любишь все это не потому, что это какой-то лучший вариант, от грандиозности которого захватывает дух, ты любишь, потому что это твое, ты связан с этим исторически, с рождения.
Выбор веры
– Это довольно распространенная у нас история, что вера переходит от бабушки. В моей памяти бабушка со стороны матери осталась религиозной, хотя мама совершенно не помнила, чтобы она имела какое-то отношение к костелу. Но в старости бабушка стала очень верующей. Она молилась несколько раз в день, по-польски, и все знали, что во время молитвы ее нельзя было отвлекать. Это производило на меня впечатление. У бабушки была приятельница, которая жила со своей сестрой. Бабушка недолюбливала этих двух женщин, называла их немножко пренебрежительно «монашками». У этих двух старых дев было четверо братьев-священников. Один за веру в советское время сидел в тюрьме. Двое всю свою жизнь прослужили на Украине миссионерами. И вот эта женщина увидела меня и спросила: «Это что за мальчик? Он крещеный? К первому причастию подготовлен?» Мне тогда 13 лет было, такой возраст, когда в мозгу уже происходят осмысленные процессы. Мне стало интересно, и я согласился на христианскую инициацию – посвящение, которое заключается не только в крещении, а в том, что человек подготавливается к осознанным шагам веры. И так в 13 лет меня «сделали» полноправным католиком и отправили обратно в Бурятию.
Католики в Бурятии
– По возвращении в Улан-Удэ начал искать других католиков, потому что верующий человек не может быть один, ему трудно. Нашел польского священника, миссионера, и двух монахинь, которые служили на квартире. Половину прихожан составляли асоциальные дети. Если говорят, что в Латвии было трудно, то не описать, что происходило в других частях бывшего Советского Союза. В Улан-Удэ царила нищета. Были целые районы, так называемые «левые берега» – трущобы, которые существовали во многих городах России. И эти дети были оттуда. Монахини и священник начинали заботиться об их семьях, крестили их в приходе, сейчас они своих детей крестят. Мне кажется, из-за того, что их когда-то нашли и они начали посещать католический приход, многие из этих никому ненужных детей алкоголиков стали людьми. Когда я вернулся в Улан-Удэ через пять лет после своего отъезда, узнал, что знакомые девочки спились. Им было на тот момент лет 17-18. Еще через пять лет мне сообщили, что они вернулись в костел, стали посещать группы Анонимных Алкоголиков. Такие группы – Анонимных Алкоголиков и созависимых – хорошо бы и в Латвии сделать при каждом храме. В церкви предоставляют места, где волонтеры помогают людям справляться с их проблемами.
В Бурятии я видел, как церковь может существовать совершенно в другом, отличном от того, как представляют в Латвии, режиме. Маленькая община, только 20 человек, которые молятся на квартире, чуть ли не подпольно, особо не афишируя, потому что тогда, кажется в 2002 году, в России даже проходили антикатолические марши. Была начата большая антикатолическая пропаганда, и в нашем городе, где на 600 тысяч населения было 20 католиков, в Вербное воскресенье бабушки шли с плакатами «Где Ватикан – там кровь». Это такие моменты, когда тебе еще больше надо утверждаться в своем выборе.
Полностью статья опубликована в латвийской газете "СЕГОДНЯ"
Марина РАБАЗОВА.