— Правда, что в юности вы подавали заявление в военкомат, чтобы вас отправили воевать во Вьетнам? Что вами двигало?
— Правда. Но я был очень молодой и очень глупый. И никаких у меня, конечно, претензий к американскому империализму не было особенных, просто хотел приключений, мне надоело жить в Перми, мне казалось, что попаду на какую–то очень интересную войну… в джунгли!
Это были чисто романтические представления о войне. Я думаю, если бы туда попал, то очень быстро бы ужаснулся тому, что там происходит.
— В ваших книгах неоднократно возникает тема латышей в российской армии, латышских стрелков. Цитата из вашего рассказа: "Я все про них понимал, кроме одного: откуда они, такие, взялись? Что за вулкан выбросил в мир эту раскаленную лаву? Каким образом из недр мирного, ни с кем никогда не воевавшего маленького народа вдруг вышло столько умелых и бесстрашных бойцов?" Но ведь это не только "умелые и бесстрашные бойцы", но и безжалостные люди — как в Гражданскую, так и позже…
— Это было сплоченное национальным родством военное формирование в иноязычной среде. Это обычная вещь в истории.
Да, мне объяснили, что латыши воевали и в армии Тевтонского ордена, и в Российской армии — и всегда были на хорошем счету. Ведь латышские формирования были созданы не для борьбы большевиков с белыми, а были созданы в российской армии в 1916–м и очень хорошо зарекомендовали себя в боях с немцами на Северо–Западном фронте еще до Октябрьской революции. И в общем понятно, откуда это все идет.
Я не большой поклонник латышской литературы и поэзии. Мне нравились здесь только два автора. В детстве я прочел "Лачплесиса" Андрея Пумпура и до сих пор очень люблю эту вещь. И мне очень нравился и до сих пор нравится поэт Александр Чак. Точнее, это единственный латышский поэт, который мне нравится по–настоящему. Я не знаю, как к нему относятся в Латвии, но он, конечно, выдающийся поэт мирового масштаба.
И если кто–то в латвийской литературе может претендовать на мировой интерес, то это только Чак. И у него есть цикл стихов о латышских стрелках, это тоже произвело на меня впечатление. Они переводились на русский, Чак издавался в советское время.
— В 2021 году у Александра Чака был юбилей, и в Санкт–Петербурге впервые был выпущен полный перевод его стихов о латышских стрелках на русском языке.
— Очень интересно! Я этого не знал, поищу эту книжку. Очень здорово. Он же учился в России, был поклонником русских поэтов футуристов, Маяковского. Он же связан с русской литературой, может, поэтому мы так его воспринимаем — как человека, близкого нам.
— И переводчица Ольга Петерсоне во всех своих интервью подчеркивает, что очень важно было, чтобы эта книга вышла в России, потому что история латышских стрелков — это общая история России и Латвии.
— Да, конечно. Очень жаль, что Музея латышских стрелков больше не существует. Раньше я проводил лето в Латвии — и в Риге бывал все время, и всегда об этом грустил.
Понимаю, что вот тот старый Музей латышских стрелков — он был идеологизирован, политизирован, так много надо было переделать в экспозиции, но то, что его вообще убрали, мне кажется вообще большой глупостью.