«В 2019 году этот контракт разваливается, — отмечает автор публикации. — Путин демонстрирует едва скрываемое разочарование пассивностью своих ключевых избирателей. Эти голоса прекрасно подходили ему, когда все, чего он хотел, была преемственность. Однако теперь российский президент хочет более активной общественной поддержки на фоне того, как он готовится к переходу власти, который ознаменует конец его четвертого срока в 2024 году — и он не знает наверняка, где найти ее».
«Слово „стабильность“ уже не занимает центральное место в публичном лексиконе Путина. На своей ежегодной пресс-конференции 20 декабря 2018 года Путин произнес слова „стабильный“ и „стабильность“ лишь 4 раза, и то когда говорил не про себя. Он использовал эти слова, говоря о Китае, о международной ситуации и о политике Центробанка. В своей речи на официальном конгрессе партии „Единая Россия“ 8 декабря он не произнес этого слова ни разу», — замечает Баунов.
«Это крупная перемена. На протяжении большей части минувшего десятилетия российские лидеры использовали слово „стабильность“ в качестве синонима путинской России, в противовес турбулентному прошлому, соседней Украине или нестабильной оставшейся части мира. Теперь этот термин понизили рангом», — говорится в публикации.
«Когда политические режимы сталкиваются с кризисом, — продолжает Баунов, — часто говорят, что «народ сыт по горло» этими режимами, но этот процесс может иметь и обратный ход. Действительно, современная Россия приближается к точке, когда, по словам Бертольда Брехта, ее лидеры очень хотели бы «уволить в отставку сам народ, заменив его другим».
«Когда бы Путину ни говорили, что молодое поколение проявляет недовольство, что оно поддерживает оппозиционного лидера Алексея Навального или публикует озлобленные посты в соцсетях, у него стандартный ответ: в России есть другие, созидательные молодые люди, которые не выходят на улицы с протестами, а учатся, засучив рукава. И не только молодые люди. Путин беспрестанно рисует картину России как страны, полной трудолюбивых, безропотных, лояльных граждан . (...) Проблема для Путина заключается в том, что все меньше и меньше россиян на самом деле вписываются в этот стереотип. И все чаще он вступает в столкновения с реальными россиянами, которые хотят пожаловаться на политику его правительства. В прошлом сентябре, когда он посещал судостроительный завод „Звезда“ на Дальнем Востоке России, президент вступил в спор с рабочими об их заработках (Расшифровку их беседы, в которой Путин значительно переоценил то, что им выплачивается, впоследствии удалили с вебсайта Кремля)», — говорится в статье.
Как в 2015 году заметила политолог Татьяна Становая, «Путин перестал быть адвокатом народа и стал адвокатом элиты» . В последнее время он обвинил шоферов-дальнобойщиков в безделье, встал на защиту повышения пенсионного возраста и цен ЖКХ и выступил в защиту более высоких заработков для топ-менеджеров, чем для их работников.
«Проблема с этой новой базой заключается в том, что и она не оправдывает ожиданий, — считает автор. — Конечно, они голосуют „за“, но они не являются активными сторонниками режима. Они заинтересованы в стабильности, но лишь до того момента, пока это приносит им пользу. В ином случае они выступают за перераспределение экономических ресурсов. Они хотят быть капиталистическими потребителями в обществе с социалистическим уровнем равенства. Они не заинтересованы в том, чтобы затягивать свои пояса потуже, когда экономический рост замедляется. Они все еще хотят социальной справедливости и перераспределения богатства — за счет богатых капиталистов страны».
«Это не то, что хочет слышать Кремль. Сейчас большая часть российской экономики находится под контролем государства, что означает, если быть точными, под контролем друзей Путина, бизнесменов, близких к Кремлю, и патриотически настроенных менеджеров, терпящих убытки от западных санкций. Представление о том, чтобы пустить им кровь, чтобы отдать побольше простому рабочему, попросту не рассматривается власть имущими».
«Иными словами, сейчас Путин ищет новый электорат, который поддержал бы его, „активное меньшинство“ граждан-добровольцев, готовых поддержать его, когда его финальный срок близится к завершению. Но существует ли этот электорат в действительности в больших количествах? И если он найдет его, то что он попросит взамен? Каков бы ни был ответ, это, вероятно, будет не стабильность», — резюмирует автор.