И этот кошмар в Риге, когда я выносил его с „Фигаро“ — я все помню, как вчера. Физические ощущения помню и его последние слова: „Шура, голова…“. И это было 34 года назад, — поделился Ширвиндт в беседе с МК.
У Миронова была врожденная аневризма, о которой он знал. И все, что от него требовалось, — избегать физических нагрузок. По мнению Ширвиндта, в смерти Дрюсика, как звали Миронова близкие, было много мистики.
Во-первых, в Ригу в тот раз он почему-то позвал всех, <…> почему-то он хотел, чтобы тогда все к нему приехали. И второй мистицизм: когда все случилось, <…> весь цвет мировой нейрохирургии собрался в Риге… — поведал Александр Ширвиндт.
Худрук театра сатиры признался, что не может представить Миронова пожилым. Для него он так и остался 46-летним.