Новелла (антиутопия)
Однажды, осенью 2191 года, в одинокой капсуле, небрежно развалившись на диване после Учебных процедур, лежал молодой человек лет шестнадцати, одетый во все черное. Была поздняя ночь. Он лежал и морально готовился к завтрашнему дню. Завтра — день его совершеннолетия. День «Активации VRC76». Множество вопросов роилось в его голове. А вдруг Система ошибется? Как Оно может знать наверняка?
Мама всегда говорила, что система не ошибается. А он всегда спрашивал — почему? как? откуда? Но ответов, которые оставили бы его довольным, он не получал. Теперь спросить было и вовсе некого: его родители умерли рано, поэтому жил он совсем один.
— К черту это все! Будь, что будет... — подумал он и вдруг провалился в сон.
С тех пор как умерла его мать, в самые тяжелые дни ему всегда снился один и тот же сон: мама кладёт его голову себе на колени и поёт колыбельную. Но сегодня к нему вдруг явился отец. В последний раз он видел отца в далёком детстве. На фотографии в комнате матери — четкий образ мужчины невысокого роста, с большими усами и маленькими глазами. Он стоит напротив и, ничего не говоря, смотрит на него. Вдруг отец пропадает, сон развеивается. Юноша проснулся от громкого стука в дверь.
— Манте, Манте! Вставай! Всю жизнь проспишь! Манте-е!
Конечно. Это Гарцуи. Пришёл поддержать друга. Сегодня Манте вступает во взрослую жизнь.
Гарцуи жил неподалеку и был гончаром. Спортивного телосложения, явно сильнее Манте, с черными локонами и голубыми, как лед, глазами, Гарцуи с детства любил делать разные поделки. Сначала — из пластилина, потом — из глины. Не удивительно, что Механизм VRC76 сделал его гончаром. Когда Манте открыл ему дверь, Гарцуи, чуть не сбив с ног хозяина дома, ворвался внутрь и запрыгнул на диван.
— Ну что, друг мой, ты готов? Уже в предвкушении стать писателем официально? — не дав Манте сказать и слова, выпалил Гарцуи.
— Да... Нет... Наверное... Что ты пристал? Приперся! До восьми утра еще полчаса! — юноша злился вовсе не на друга, а на себя. Готов ли он к самостоятельной жизни? Знает ли, кем хочет стать? А вдруг Система ошибется...?
— Через полчаса мой лучший друг получит профессию! Мне — пропустить такой момент? Да ни за что! Ну же, садись поближе. Давай ждать, — Гарцуи излучал уверенность.
— Как хочешь. Чай, кофе? Хотя... сам сделаешь, если захочешь, — буркнул Манте, падая на диван. Гарцуи удивился:
— Ты что — обиделся что ли?
— Вот еще... Да нет. Просто мне приснился отец.
— Отец? Странно. Не к добру это.
— Почему — не к добру? Вот мать во сне мне до сих пор помогает. Может, и он поможет сегодня...
— А может... — тут Гарцуи вдруг умолк. Он покачал головой и вновь, будто открыв в себе новый источник сил, просиял. — Знаешь, все будет хорошо. Система никогда не ошибается! — Манте будто передернуло. То же самое любила повторять его мать.
Полчаса пролетели незаметно. Манте рассказывал о своих замыслах — для будущих произведений, которые он напишет, когда станет писателем. Гарцуи внимательно слушал. Его всегда завораживал энтузиазм друга: Манте мог часами рассказывать о дальних странах, тропических лесах, древних замках, храбрых героях...
Наконец, сработал будильник. Восемь часов! Манте почувствовал что-то необычайное. Чип, который с рождения был вживлен в его руку, вдруг заработал, а на его руке отобразился Механизм. С первого взгляда можно было подумать, что это механические часы. Но Механизм обладал Функцией полной поддержки жизни — возле циферблата в случае болезни появлялись рекомендации к ее излечению. В них хранилась информация о личности и его квалификации. Главной же функцией VRC76 было определение судьбы человека: Механизм выявлял профессию своего носителя и даже его вторую половинку. И вот час пробил для Манте. Раздался приятный электронный голос: «Профессия — программист высоких технологий. Партнер — не определен». В комнате повисла тишина. Друзья не знали, как начать разговор.
— Может, это ошибка? — первым заговорил Гарцуи. — Я, конечно, никогда не слышал о сбоях, но все равно нужно обратиться в главный оф... — он не успел договорить.
— Пожалуйста, выйди. Я хочу побыть один, — перебил его Манте. Голос юноши звучал глухо, на глаза наворачивались слезы.
— Зови, если понадобиться... — Гарцуи тревожно посмотрел на друга и вышел. Манте упал на кровать.
— Этого просто не может быть! И что вообще такое значит — «партнёр не определен»? Это точно ошибка! — слезы продолжали капать на подушку. Синтезированный голос вновь пронзил тишину: «Температура тела превысила норму, давление повышено, есть риск заболевания, беру экспертизу крови...».
— Замолчи ты, черт возьми! — Манте не мог сдержать негодования. И тихой печали, медленно перераставшей в ненависть. Всю жизнь он только и мечтал, что стать писателем! Сколько сюжетов он уже придумал! Сколько — хотел! Мечты, взлелеянные с детства, в один миг разбились о циферблат Механизма VRC76.
— Я! Не согласен! — он подхватился и ринулся в Центр управления. Как и следовало ожидать, там ему вновь объяснили, что «Система никогда не даёт ошибок», что «он не исключение» и что «программист — отличная профессия». Вернувшись домой, Манте упал на диван и сразу уснул.
Проспав до следующего утра, Манте не почувствовал никакого желания подняться с дивана. В беспамятстве ли, в полусне он провел весь следующий день, вплоть до самой ночи. Что делать дальше? Передвигаясь туда-сюда внутри своей капсулы, он продолжал бубнить:
— Какой из меня программист... Я даже никогда не любил математику... Пусть! Пусть думают, что хотят, но я... — он замолчал. Пойти против системы в открытую нельзя, но что если..? В голове его вдруг зародился неожиданный, но такой очевидный план. — Если система — это механизм, значит, ее можно сломать. Раньше каждый занимался, чем хотел. А теперь Оно решает, чем должны хотеть заниматься мы. А если Оно ошибается? А если я не один такой?
Манте знал, что не может не ходить на работу. Но по вечерам, в свободное время, он стал работать над собственным Механизмом, который должен был изменить все. Он четко знал, чего хочет добиться. Свободы. Воли. Надежды — для себя и для тех, кто, быть может, тоже готов сделать Выбор. Без Механизма VRC76. Свой Выбор.
Сначала Манте стал расспрашивать о принципах работы Механизма VRC76 самых старых программистов своей Сферы, которые могли что-то помнить о временах Великой Настройки Системы. Однако и они твердили одно и то же: «Система права», «Система не ошибается». Тогда Манте стал искать ответы своими силами. Но увы — информация, предлагаемая интернетом, была ограничена Механизмом. И тогда Манте засел в библиотеке. В старой библиотеке, чудом сохранившейся на окраине развалин Старого города. В библиотеке, полной древних и порядком запылившихся манускриптов.
Наступила зима, пошел первый снег. Каждый раз по пути на работу Манте созерцал прекрасный серебряный пейзаж: белые шапки снега на кронах деревьев, заснеженные летательные аппараты, дремлющие в ожидании начала дня. Всё это напоминало ему о тех безоблачных днях, когда он, проходя по этим же улочкам, мог свободно писать свои истории.
Конечно же, он держал свою идею в тайне. Даже Гарцуи ничего не знал, хотя и догадывался, что с другом что-то не ладно. Манте стал ещё неразговорчивее и постоянно что-то писал в своем блокноте, чем приводил окружающих в недоумение, ведь писать в Механизме было гораздо удобнее. Никто не знал, что это вовсе не наброски произведений. Это были чертежи, вычисления и формулы. Вскоре устройство было готово. Манте создал свой Механизм, способный менять выбор Механизма VRC76 на любой другой. Осталось только протестировать его.
Манте вышел на улицу и подошёл к первому встречному. Им оказался довольно молодой клерк, облаченный в деловой костюм. Лицо его не выражало ничего примечательного, и, глядя на него, Манте сразу подумал, что он уж точно не доволен выбором Механизма.
— Прошу прощения за бесцеремонность. Скажите, вы никогда не хотели поменять свою профессию? — с дрожью в голосе проговорил Манте.
— Что? — клерк выпучил глаза.
— Вас никогда не интересовала смена профессии, которую для вас определил Механизм?
— Конечно, нет! Отстань, я тороплюсь! — пучеглазый клерк оттолкнул Манте и побежал дальше. Манте был озадачен его категоричностью, но продолжил поиски. Так, в поисках единомышленника, он провел часы. Он опросил десятки человек, но все как один глядели на него как на сумасшедшего.
Наступил вечер, исчезли прохожие. Взошла луна. Манте стоял один посреди площади 4711-го района. Он бросил свой взгляд наверх — туда, где, как ему казалось, все было иначе, где каждый мог делать свой Выбор. В отчаянии Манте опустился на колени, глаза его наполнились слезами. Он проиграл. Все напрасно. Сотни бессонных ночей, тысячи упоительных часов, проведенных за программированием! Его детище, чудесный Механизм его мечты, оказался никому не нужным. Манте даже не почувствовал, что стоит посреди лужи. Вдруг в ее отражении он увидел лицо. И тогда Манте решился задать свой вопрос этому последнему человеку:
— А хочешь ли ты сменить профессию?