По оценкам историков в середине XIII века на территории нынешней Латвии проживали около 300 тыс. человек. Из-за войн, болезней, неурожаев население росло очень медленно — понадобилось триста лет, чтобы оно увеличилось на 100 тысяч, еще через 150 лет, в начале 1700-х, было 465 тыс жителей.
В 1897 году состоялась первая и единственная в истории Российской империи всеобщая перепись населения (до этого проводились менее всеохватные ревизии), и она показала, что на территории, которая более-менее соответствует нынешней Латвии, проживали 1,929 млн человек.
НА НАЧАЛО ЖЕ 2019 ГОДА НАСЕЛЕНИЕ СОСТАВЛЯЛО 1,920 МЛН ЧЕЛОВЕК — НЕМНОГО МЕНЬШЕ, ЧЕМ В КОНЦЕ XIX СТОЛЕТИЯ.
Недавно появилось сообщение: по данным worldmeters.info (а по сути по данным ООН) в 2018-м Латвия потеряла 0,98% населения и стала мировым чемпионом по этому показателю.
Насколько уникальна Латвия в этом отношении? По данным другой международной организации, Всемирного банка, с 1991-го по 2017-й включительно население сократилось всего в 19 странах. И все они за исключением Пуэрто-Рико — или бывшие республики СССР или страны Варшавского блока.
Латвия (-26.7% населения), Литва (-23.6%), Грузия (-23.1%), Босния и Герцеговина (-19.7%), Болгария (-18%), Армения (-16.3%), Эстония (-15.7%), Румыния (-14.8%), Украина (-13.7%), Албания (-12%), Хорватия (-8.5%), Сербия (-7.5%), Белоруссия (-6.7%), Пуэрто-Рико (-6.3%), Венгрия (-5.7%), Молдавия (-4.1%), Косово (-3.5%), Россия (-2.7%), Польша (-0.7%).
В советское время естественный прирост населения в Латвии был, конечно, выше, чем сейчас. Но объективно он не был выдающимся ни на фоне остальной Европы, ни по меркам СССР, куда входили и чрезвычайно плодовитые среднеазиатские республики. Уровень рождаемости (т.е. число родившихся в пересчете на 1 000 жителей) в советской Латвии долгое время падал, а смертности (число умерших на 1000 жителей) — наоборот, и в 1979-м естественный прирост достиг всего 1 на 1000 жителей. Основным же источником роста населения тогда была все-таки миграция, а не самостоятельные усилия советских латвийцев (с 1950-го по 1990-й въехавших было на 434 тыс больше, чем уехавших).
Да, в 1980-х за несколько лет быстро улучшилась и рождаемость, и естественный прирост, а население республики достигло небывалых 2,6 млн. Но и в абсолютных, и в относительных показателях тот подъем был ниже, чем в 1960-х — при том, что в перестроечные годы основными «действующими лицами» стали как раз дети послевоенного бэби-бума, к которым добавились прибывшие из других республик СССР.
Примерно то же самое происходило по всему Советскому Союзу за исключением, пожалуй, Таджикистана и Узбекистана.
По данным ООН, с начала 1960-х по первую половину 1990-х число родившихся в пересчете на 1 000 жителей выросло только в 7 странах из примерно 200. А к середине 2010-х стран, где рождаемость с тех же 1960-х за полвека вырос, не осталось вообще.
Есть другой важный показатель — суммарный коэффициент плодовитости (грубо говоря, число детей на одну женщину в возрасте от 15 до 50 лет): за те же полвека с небольшим он вырос только в Чаде и Конго.
Демографы рассчитали, что при невысокой смертности для простого замещения населения (т.е. сколько умерло, столько и родилось) этот коэффициент должен быть не ниже 2,1. И если в 1960-м выше этого критического уровня находились почти все страны мира, то сейчас — примерно половина. При этом Европа практически вся уже находится ниже коэффициента 2,1 ребенка на женщину. В Евросоюзе в 2017-м, по данным Eurostat, ближе всех к нему подобрались Франция (1,90) и Швеция (1,78), а в конце списка находятся Мальта (1,26), Испания (1,31), Кипр и Италия (по 1,32).
В среднем же по миру, по данным Всемирного банка, этот показатель с 1960-х по 2016-й упал с 5,05 до 2,439.
Если еще 1990-м в Латвии родились 14,2 ребенка на 1000 жителей, то уже в в 1994-м — 9,6, а в 1998-м — 7,6 младенцев на 1 000 жителей. Коэффициент плодовитости (тот, который по расчетам демографов должен быть не менее 2,1 для воспроизведения популяции) упал почти вдвое — с 2,02 в 1990-м до катастрофических 1,09 в 1998-м.
Население других постсоветских республик отреагировало на перемены 1990-х примерно так же, как и мы — особенно в наиболее близких к нам Литве, Эстонии, России, Белоруссии и Украине.
В результате за 1990-е в Латвии родилось всего 253,1 тыс. детей — на 141 тыс. меньше по сравнению с предыдущим десятилетием и вообще это поколение стало на тот момент самым малочисленным с середины прошлого века.
Кирилл Резник-Мартов