Актер Павел Устинов, который виновен в том, что при его избиении полицейский от усердия вывихул плечо, получил три с половиной года тюрьмы, причем судья отказался смотреть предоставленное защитой видео. В защиту Устинова выступили не только друзья-либералы, не только театральное сообщество, включая далеких от политики гламурных звезд, но и Православная церковь, и знаменитые проправительственные пропагандисты Владимир Соловьев и Маргарита Симоньян.
Создается впечатление, что последняя линия обороны российских держиморд находится в Риге. Местные диванные аналитики придирчиво изучают разные видео и строят глубокомысленные предположения о том, как это подлые демонстранты умеют ловко заставить людей с дубинками их посильнее избить. И что надо сделать для того, чтобы никто никуда не ходил и бить было бы некого.
Ирония судьбы в том, что многие из этих комментаторов не пропускают протестных акций в Латвии. А кое-кто даже и сам является жертвой нашего полицейского произвола. Откуда такая неспособность сострадания к людям, которыми движет примерно то же чувство, что и самими их критиками?
История повторяется
К сожалению, ничего нового в таком явлении нет. Ровно 80 лет назад в Европе развернулась трагедия несоизмеримо большего масштаба, вызванная аналогичной политической слепотой.
Я говорю о немцах Польши, Чехословакии, Прибалтики, Румынии, Венгрии. Большинство из них стали искренними приверженцами Гитлера, за что заплатили депортацией либо до, либо сразу после Второй мировой войны.
Тут надо назвать несколько разных факторов. Послевоенный раздел Европы был очевидно несправедлив. Для всех народов он проводился по этнографическому признаку, а немцев и венгров обидели, отрезав населенные ими территории соседним государствам.
Дискриминация немцев практически повсеместно вне Германии и Австрии не их выдумка, а горестная реальность. Причем немцев обижали не только там, где ранее была Германская или Австро-Венгерская империя, но и там, где ее никогда не было — в нашей Латвии. Им просто мстили из-за собственных комплексов, как сейчас мстят русским: для раба сладко почувствовать себя рабовладельцем.
Немецкий мир заплатил за всё
Защита Германией соотечественников за рубежом — отнюдь не нацистская уловка для повода к захватническим войнам, а искреннее и справедливое сочувствие невинным жертвам этнической дискриминации. О проблемах немцев приграничья говорил не только Гитлер, но и вполне демократическая Веймарская республика.
Поэтому наше сегодняшнее возмущение мюнхенскими соглашениями во многом базируется на том, что мы-то знаем, что такое нацизм и кто такой Гитлер. Чемберлен и Даладье этого еще не знали. Они видели, что вся Восточная Европа стремительно фашизируется и считали это издержками несостоятельных молодых государств. Германия или Чехословакия — хрен редьки не слаще. А если так, то можно решить хоть одну проблему — избавить судетских немцев от дискриминации. То есть оценивали ситуацию с точки зрения не агрессора, а жертвы, что в общем случае совершенно правильно.
Но вот кому мы можем предъявить претензии — это к самим немцам рассеяния. Большинство их политических и общественных организаций встали на откровенно нацистские позиции. Парадокс: сами будучи жертвами этнической дискриминации, эти люди страстно ненавидели евреев и цыган, в чем проявляли полное единение со своими угнетателями.
За эту ошибку немцы понесли страшное наказание. Во время войны стали пушечным мясом, были втянуты во многие преступления. После — безжалостно изгнаны с Родины с многочисленными смертями ни в чем не повинных мирных людей.
Самое горькое, что справедливость, похоже, никогда не будет восстановлена. Даже сейчас, через много десятков лет, говорить о сочувствии к жертвам изгнания не стало в Европе хорошим тоном. Особенно в странах-выгодополучателях вроде Польши или Чехии. Да и в самой Германии почему-то такое сочувствие считается порицаемым реваншизмом.
Если бы не было войны
Попробуем предположить, что было бы, если бы Германия оставалась демократической, а Второй мировой не было? Можем ли мы представить, что Карлсбад стал бы чешским, Бреслау — польским, Кенигсберг — русским? От такого предположения любой путешественник XIX века в гробу перевернулся бы. Так или иначе, немцы с обеих сторон границы дожали бы Чехию, и народ получил бы возможность воссоединиться.
Давайте теперь вернемся к нашей ситуации. Слава богу, сегодняшняя Россия — отнюдь не аналог нацистской Германии. Россия — уважаемая мировая держава, член ООН, Совета Европы, ОБСЕ и прочих важнейших международных организаций.
Но совершенно очевидно, что есть силы, которые стремятся Россию вытеснить из мирового сообщества. Поводом для подобных гонений на Россию являются тамошние нарушения прав человека.
Поэтому мы должны сочувствовать жертвам российского произвола не только потому, что сами являемся зачастую подобными жертвами. Мы заинтересованы в том, чтобы Россия была уважаемым в мире государством — а таким можно стать, только играя по правилам.
И даже не по всем правилам. Присоединение Крыма — это нарушение правил, но оно сделано в интересах крымчан. Избиение мирных протестующих и присуждение самим жертвам безумных наказаний — это нарушение правил, которое противоречит интересам россиян. Потому что право на протест — святое.
«Для нас в России нет зла»
С интересом читаю полемику в украинских СМИ, развернувшуюся после прихода к власти новых властей. Зеленского всячески предостерегают от многосторонних встреч с Путиным, потому что якобы и Макрон, и Трамп, и Меркель — тайные союзники России.
Этот подход имеет право на жизнь. Страны Запада видят, что Украина с точки зрения соблюдения прав человека ничуть не лучше России. Они из политкорректности не могут согласиться с переходом Крыма России или с независимостью Донбасса. Но и поддерживать Украину особенного желания нет — и вот Россия триумфально возвращается в ПАСЕ. Надо ли говорить, что позиции противников России в этой организации станут слабее?
Наш идеал — Россия, которая вошла во все ведущие структуры Запада. Например, НАТО после вступления России вполне можно распускать — зачем оно? При России, Белоруссии и Украине в Евросоюзе русскоязычных в Латвии станет через пару десятилетий больше, чем латышей, с соответствующим изменением всей языковой и образовательной политики.
Разумеется, до этого идеала далеко, он устраивает отнюдь не всех реальных игроков Запада. А главное — мы практически ничего не можем сделать для продвижения к этому идеалу. Можем только перестать говорить глупости.
Нам совершенно нет никакой надобности ссориться с российской властью. И тем более нет смысла ссориться с тамошней оппозицией. Россия — это не власть, это сложный симбиоз самых разных течений. Мы должны быть приемлемы для всех, чтобы все нас защищали. Для нас в России нет зла, наше зло живет в Латвии.
...И не забывать о горькой судьбе земляков-немцев. Они прожили здесь семьсот лет, куда больше, чем мы. И пострадали из-за всего одной ошибки — от политического течения, которое захватило их умы лет на пять, не более.
Александр ГИЛЬМАН.