А оно ежегодно несколько месяцев работало в каботаже в Заполярье, так как имело усиленный ледовый класс. Моряки даже название танкера переиначили. Называли его «О-горе!», пишет латвийская газета «СЕГОДНЯ».
Большая беда случилась в 1972 году, когда судно стояло на Рижском судоремонтном заводе (РСЗ).
О трагическом событии — пожаре на «Огре» — вспоминает Иван Кушаков, который много лет отработал на РСЗ в бригаде судокорпусников-ремонтников:
— Танкер стоял на заводе на переоборудовании. Его собирались поставить на линию под химические грузы на Европу — Антверпен, Гамбург, Роттердам. От нас «Огре» выходил с окрашенными танками. Заканчивалось печальное предназначение судна, на которое направляли «козодеров». Теперь он должен был осуществлять «золотые» для экипажа рейсы.
Практически ремонт закончили, приближались ходовые испытания. Уже даже бункер приняли в топливные танки. Производились незначительные доработки.
Бригадиром был Виктор Монахов, Сорокин являлся прорабом, мастером — Орлов.
В тот несчастливый день бригадир проводил работы с бензорезом — на их производство имелось разрешение инспектора пожарной охраны. Как там случилось, но дверь надстройки пережала шланг, оттуда в помещения под напором хлынул кислород, произошло возгорание — и в течение считанных минут запылали коридоры и каюты надстройки. Отрезанными оказались все, кто находился в машинном отделении. Угарный газ напирал из горящей надстройки в машинное отделение. Погибли пять рабочих завода и один судовой моторист — паренек, который только окончил Рижскую мореходную школу и готовился к первому в своей жизни рейсу.
Гибель людей произошла из-за нарушений, приведших к трагедии: не был установлен после ремонта трап, ведший из машинного отделения в кожух трубы (на время ремонта следовало вывесить шторм-трап), и не обозначили место аварийного выреза на внешней части корпуса судна. У борта танкера скопилось несколько буксиров, на причале — с десяток пожарных автомобилей. И те и другие обдавали горящий теплоход мощными струями воды.
Но главное — требовалась помощь людям, погибавшим в машинном отделении. На буксирах были сварщики, готовые прорезать в металлическом корпусе спасительное окно в машинное отделение Но, как я уже говорил, на борт приняли топливо, и в случае попадания в него искры мог произойти взрыв. Безопасное место для резки было неизвестно.
О том, чтобы эвакуироваться через судовую надстройку, не могло быть и речи: там бушевало пламя.
Впоследствии, как помнится, к тюремному сроку приговорили Виктора Монахова и инспектора пожарной охраны, который дал разрешение на проведение сварочных работ. После этого пожара лишился должности директор РСЗ Владимирский.
Впредь на всех судах при постановке на ремонт на внешней поверхности борта намечают краской место аварийного выреза.
После этого трагического случая танкер «Огре» недолго входил в состав Латвийского морского пароходства. В 1974 году его продали кубинской судоходной компании, переименовали в Plaija Duaba — и танкер отправился через океан перевозить топливо между портами острова Свободы. И никто уже не вспоминал о его прозвище — «О-горе!».
Владимир НОВИКОВ.
