Вначале были ливы
Рыбацкий поселок ныне населяет 4689 человек — вполне себе городской масштаб для нашей республики. Ко всему место это может похвалиться древней историей — впервые упоминается как лагерь воинов–ливов еще в хронике Генриха Ливонского!
Сарникау — это по–ливски, латышское название было Санкауле, немецкое — Койвемунд. В XVII веке польский король Сигизмунд Август присвоил эти владения главе Рижской Домской церкви Иоганну фон Мюнстеру, а в 1588 году их у него купил Лулоф фон дер Бринкен, ну и понеслась смена немецких владельцев — а латышские и ливские батраки знай отщипывали по арендному кусочку от Менгельской волости, пока вовсе не сделалась независимость, ну и превратили бывшую баронскую клеть в Народный дом. Так и стоит с 1933 года в стиле конструктивизма.
В советское время в Царникаве работал одноименный рыболовецкий колхоз, многим рижанам давали тут садово–огородные участки, и потому население стало весьма смешанным — латышей две трети. В солидном, кстати, круглосуточном супермаркете, слышится речь на русском языке. А о ливах напоминает лодка в городском парке, усаженная цветами. Нет тут больше свежей рыбки, судя по всему, царникавцы вознамерились стать крутыми риелторами. Ибо строятся здесь новые многоквартирные проекты, и в свежих коттеджах нет недостатка.
Местные дорожки уложены свежим асфальтом. Кстати, в память о дачном поселке химиков в Царникаве представлены улицы с научными названиями: Хлора, Метана, Калия… Но это по другую сторону от устья Гауи — именно в Царникаве впадает в Рижский залив самая извилистая река Латвии, изгибающаяся 452 километрами так, что за одну поездку порой ее переезжаешь три раза — а нас интересует Приморский природный парк.
Ежевичные места
Сотни гектаров чистого леса отделяют поселок Царникава от моря — и в этих краях самое время заняться тихой лесной охотой, к примеру на ежевику или сыроежки. Встречается и волчья ягода — красивая, но опасная. Не мешает запастись репеллентами — комарики поблизости реки и небольших озерец зверские. Вдоль по ухабистой дороге, официально именуемой улицей Лайвас, переваливаются легковушки — с литовскими, эстонскими и даже польскими номерами. Жертвы навигаторов не жалеют ходовой части машин, а также грозят войти в конфликт интересов, когда им придется разъезжаться от пляжа. Стоянки вблизи моря не предусмотрены, хотя местные власти, судя по всему, особо не лютуют — есть знаки о штрафе до 700 евро за свалку мусора, но кары за размещение авто в дюнах я не заметил.
Пляж в Царникаве довольно узкий по сравнению даже с Вецаки, не говоря уж о Юрмале, — но какой–то веселый. Вот целый табор палаток, для них и специальная зона выделена у поваленных бурей деревьев. Кто–то под тентом, другие в гамаках. Имеются мусорные баки. Что же касается моря, то оно, как и всюду в это время, зацветает… Только вот глубиной Царникава может похвастать — тут нет мелей. И камни, как в ряде мест Видземского взморья, не ищут жертву под водой.
Особой изюминкой Царникавы служит единственный в Латвии укрепрайон Первой Республики. В 1938 году правительство Карлиса Улманиса выделило 500 000 латов, и на эту смешную по нашим строительным расценкам сумму в устье Гауи возвели целых шесть дотов. Бетонные сооружения со стальными дверями (некоторые частично сохранились), канавками на крышах для слива дождевой воды, пулеметными амбразурами. Повоевать им, судя по всему, пришлось немного, но и от своих взрывов, в отличие от Лиепайских фортов, они не пострадали. Поэтому военному ведомству ЛР, обладающему ныне более чем 600–миллионным бюджетом, разумно было бы потратиться на восстановление памятных мест. Все–таки одно из немногих вещественных свидетельств довоенной армии.
…Ежегодный праздник миноги в Царникаве в этом августе не состоится из–за ковидной угрозы — но все равно стоит приехать в это славное место, по железной дороге или шоссе P1. Торопитесь, ибо скоро этот край объединят с Адажским…
Николай КАБАНОВ.
Фото автора.