Табличка раздора
Лиепайчанка Людмила Рязанова в 2015 году получила предупреждение от муниципальной полиции о необходимости сменить табличку с названием улицы и номером принадлежащего ей дома на табличку нового образца.
В соответствии с правилами, в том числе и Лиепайского муниципалитета, изготовление и вывешивание таких табличек возлагается на домовладельца, поэтому, как законопослушная гражданка Латвии, Рязанова отправилась их заказывать.
Так на внешней стене дома и появилась нужная табличка, которая по форме и размерам полностью отвечала требованиям упомянутых правил. Правда, кроме улицы на латышском языке, на ней были также указаны названия улицы на английском и русском языках с сокращённым переводом латышского слова "iela" - соответственно "str" и "ул.". Тексту на государственном языке было уделено главное место, и по форме, и содержанию он был не меньше, чем текст на других языках. Кроме того, рядом на стене осталась висеть и старая табличка с наименованием улицы только на латышском языке.
Однако, как посчитала муниципальная полиция, указание улицы на трех языках являлось нарушением правил Лиепайской думы, за что Рязановой было вынесено предупреждение.
Людмила успешно оспорила указанное решение, мотивируя, что требование правил об указании на табличке названия улицы на латышском языке было ею выполнено, а запрета на указание названия параллельно и на других языках в них не содержится. В связи с этим предыдущее решение полиции было отменено, а производство по делу об административном правонарушении прекращено.
На этом все могло бы и закончится, но муниципальная полиция, отчаявшись справиться с непокорной лиепайчанкой своими силами, позвала на помощь Центр государственного языка.
Последний посчитал, что действия домовладелицы являются нарушением закона о государственном языке и на основании этого применил к Рязановой денежный штраф в размере 75 евро, указав на необходимость изменения таблички.
Рязанова пыталась оспорить это решение в разных судах, вплоть до Конституционного и ЕСПЧ, считая, что Латвия нарушает Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств.
Процедурные ухищрения
В последних двух инстанциях Людмилу представлял член руководства Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ) Александр Кузьмин, трагически ушедший из жизни в августе 2021 года. Его коллега, сопредседатель ЛКПЧ Владимир Бузаев рассказал, с какими трудностями на этом пути пришлось столкнуться.
Так, первым барьером на рассмотрении Конституционной жалобы является Коллегия из трех судей, в месячный срок выносящая решение – возбуждать или не возбуждать дело.
По словам Бузаева, коллегия воспользовалась правом продлить срок вынесения вердикта, причем так, чтобы шестимесячный срок с момента принятия последнего решения суда общей юрисдикции к моменту вынесения решения Коллегии уже истек бы, и повторную жалобу с исправлением "выявленных ошибок" подать было уже нельзя.
Коллегия большинством голосов решила дело не возбуждать, но один из судей заупрямился, и дело было вынесено на заседание суда в полном составе.
На этом распорядительном заседании дело таки возбудили, но только в части вмешательства в частную жизнь заявительницы. Были отсечены все аргументы, касающиеся свободы слова и прав нацменьшинств. А после годичного рассмотрения дела в усеченном варианте суд установил, что ЦГЯ оштрафовал заявительницу неправильно, полиция же ей вынесла первоначальное предупреждение правильно, проблемы с табличкой на частном доме заявительницы не входят в понятие "частная жизнь" и, на последнем основании, принял решение о прекращении рассмотрения дела.
ЕСПЧ поступил в том же духе – подтвердил мнение Конституционного суда, что оснований считать происшедшее вмешательством в личную жизнь заявительницы нет. А в отношении свободы слова и гарантий прав нацменьшинств дело рассматривать нельзя, так как по этим аргументам шестимесячный срок отсчитывается с момента начала судопроизводства, когда эти аргументы и были отсечены. "К таким процедурным ухищрениям на пути рассмотрения дела по существу надо быть всегда готовым", – устало подытожил правозащитник, заметив, что чем выше судебная инстанция, тем непредсказуемое ее процедурные решение.
В надежде на ООН
Однако у Комитета по правам человека ООН, к счастью, нет шестимесячного срока, на котором правозащитников ранее дважды обвели вокруг пальца. Поэтому они подали жалобу туда, сославшись на похожее дело, рассматриваемое в 80-ых годах прошлого века. В Комитет ООН обратился англичанин, живший во франкоязычной провинции Квебек, в Канаде, решивший написать на стенке здания, где находилось принадлежащее ему похоронное бюро, название на английском языке, которым пользовались большинство его клиентов: "Кеllу Funeral Ноmе".
"После чего с ним произошло примерно то же самое, что с нашей заявительницей, только ему не штраф выписали, а предупреждение вынесли, и он не пытался идти во внутренние суды страны, а сразу подал жалобу в Комитет по правам человека ООН. Кроме того, к нему присоединились еще двое таких же англичан, которых вообще никто не трогал. Комитет долго спорил, являются ли они жертвами, но всё же решил, раз имеется прецедент, когда квебекские власти заявили, что так нельзя, то значит они тоже жертвы", – отметил Бузаев.
Как сказал Владимир Викторович, заявители выиграли процесс на основании статьи 19 Пакта о гражданских и политических правах, защищающей свободу слова, тогда как по статье 27 – защищающей права меньшинств, комитет отказался рассматривать аргументы. Его мотивация складывалась из того, что англичане в Канаде являются меньшинством лишь в провинции Квебек, тогда как в остальной стране они составляют большинство, поэтому в данном случае действия Пакта не применимы.
"Помня об этом мы указали в жалобе и статистические данные, как в Лиепае менялся состав населения, русские из большинства горожан уже через несколько лет после провозглашения независимости стали меньшинством, и что Курземе – это самый латышский регион, а русские являются меньшинством как там, так и во всей Латвии. Также интересно, что Квебекские власти в прецеденте ссылались на историю, когда английский король в 1763 году издал декларацию, что французов в Квебеке нужно немного потеснить и внедрять английский язык, поэтому закон, запрещающий вешать таблички – это релаксация. Но Комитет ООН отмел все исторические изыскания и вынес решение по состоянию на текущий момент, к чему мы, учитывая паталогическую любовь работников латвийского МИД в таких процессах ссылаться прежде всего на "оккупацию", Комитет и призываем", – заявил Бузаев.
Элемент давления
Правда, по латвийскому закону, названия частных фирм вполне могут быть двуязычными, при условии, что текст на латышском языке будет выделен более крупным шрифтом и должен находиться поверх остальных языков.
В то же время Бузаев считает, что указатели тоже должны попадать под действие Пакта, той же статьи 19 о праве на свободу слова и уж точно статьи 27 о защите национальных меньшинств, сославшись в жалобе на два случая, связанных именно с уличными указателями.
"Комитет ООН, кроме рассмотрения индивидуальных дел, занимается еще и рассмотрением периодических докладов стран и выносит по ним свои замечания. И в рамках статей 19 и 27 Пакта он отмечал Израиль, где было недостаточное распространение уличных указателей на арабском языке, а также Кипр, где вообще введена уголовная ответственность за использование топонимов на любом другом языке, кроме греческого. Это вызвало довольно бурную негативную реакцию международных правозащитников, и мы надеемся, что и в нашем случае это тоже поможет привлечь внимание к проблемам русской общины Латвии", – подчеркнул Бузаев.
Также он опять сослался на упомянутое дело 80-ых годов, где квебекские власти пытались аргументировать свои действия тем, что у них была законная цель ограничения прав англоговорящего населения для зашиты интересов других лиц.
"Это любимая латвийская тема – защита права каждого латыша в любом уголке Латвии пользоваться своим родным языком, даже, читая надписи. Но Комитет на это написал, что этого можно добиться другим, более гуманным способом, сделав надписи на двух языках. В нашем случае это как раз и было сделано, так что есть надежда на положительное решение", – предположил он.
В то же время даже при положительном решении Комитета ООН, это еще не значит, что Латвия будет выполнять его, как она это сделала в деле Леонида Райхмана о недопустимости облатышивания нелатышских имен и фамилий.
Однако, как заметил Бузаев, Латвия обязана учитывать те обязательства, под которыми сама же подписалась. "Жалоба в ООН это один из элементов давления на Латвию, которое, как минимум сдерживает власти от новых попыток отнятия у нас еще сохранившихся прав", – подытожил правозащитник.