Здесь вам не тут
Можем ли мы вообразить, что в Британии не только есть министр регионального развития, но он еще и отстраняет от должности мэра Лондона? Что из командировки в Россию возвращаются мэр Гамбурга и вице—мэр Берлина и их при всем честном народе в зале прилета тщательно обыскивают? Что федеральный министр внутренних дел США запрещает движение машин по Бруклинскому мосту в Нью—Йорке, хотя мэрия города божится, что никакой угрозы нет? Что у высокопоставленного сотрудника парижского городского совета в кабинете проводит обыск политическая полиция — проверить, не имеет ли он отношения к нахальной карикатуре из «Шарли Эбдо»?
Дикость, не правда ли? А вот в Латвии, давно и прочно вступившей во все международные организации, где присутствуют и вышеупомянутые державы, подобные казусы воспринимаются как вполне естественные. Давайте разберемся, в чем мы так сильно отличаемся от своих союзников.
В цивилизованных странах четко разграничена сфера ответственности государственной власти и местного самоуправления. Вмешательство одной в действия другого совершенно невозможно, а если коллизия и возникает, то решается в судебном порядке. У нас же Рижская дума воспринимается властью как некая враждебная сила, к которой надо относиться то ли как к мафиозной группировке, то ли как к иностранному захватчику.
Простейшие объяснения, которые лежат на поверхности, на самом деле ничего не объясняют. Да, власть в столице принадлежит одной партии, а в стране — другой. Но на Западе такое бывает через раз, и ничего — мирно сотрудничают. Да, рижская власть коррумпирована — но и государственная не без греха.
Руководители «Ригас сатиксме» баловались откатами точно так же, как руководители «Латвэнерго» или «Латвияс дзелзцельш» — но в последних случаях все ограничивалось преследованием конкретных виновников без привлечения службы госбезопасности.
«Добить гадину в ее логове»
Оказывается, мы просто ищем параллели в неправильном месте. В нашей Европе есть государство, пока не состоящее ни в НАТО, ни в Евросоюзе, но очень туда стремящееся. Так в этой замечательной стране Украине вообще принято из дальнобойной артиллерии стрелять пусть не по столице, но по городу Донецку, который раза в полтора крупнее Риги. Там такое считается вполне в порядке вещей. Поэтому важно разобраться, как Украина дошла до такой жизни.
Самое простое объяснение — дескать, Донецк захвачен страшными террористами—сепаратистами — здесь не работает. Это неприятно, но случается. Почему—то греки—киприоты не убивают отделившихся от них турок. И Молдавия не стреляет по Приднестровью.
Разница здесь в событиях недавнего прошлого. Тогда Донецк был не гнездом сепаратистов, а фактической столицей страны. У власти была Партия регионов — детище Донбасса. Президентом был дончанин Виктор Янукович, на большинство важных постов в государстве назначались люди, сформировавшиеся в Донбассе.
Украина же, как и Латвия, государство двухобщинное. В нем вплоть до 2014 года постоянно боролись за власть Запад и Восток. Представители Востока обычно побеждали на выборах. Но до поры до времени работал некий баланс, позволявший западным украинцам навязывать стране свою идеологию.
При Януковиче этот баланс рухнул. И на части страны люди чувствовали себя под чужой властью. Вопрос не в том, что эта власть была особенно коррумпирована, — воровать умеют в обеих частях страны. Она была неприемлема, потому что ее осуществляли чужаки в сотрудничестве с местными жуликами, воспринимавшимися как коллаборационисты.
Именно поэтому, когда нарыв взорвался на Майдане, восстание сразу прибегло к насилию. Компромисса можно искать со своими, но не с оккупантами. По той же причине Донбасс после поражения Януковича захотел отделиться — слишком сильны в стране были реваншистские настроения.
Поэтому и сегодня украинские военные не стесняются применять силу против сограждан. Характерно, что врага не называют сепаратистами или предателями — по официальной версии, война идет с российскими захватчиками. А то, что гибнут почти исключительно граждане Украины, позволяет считать погибших с обеих сторон жертвами российской агрессии.
Таким образом противник дегуманизируется, и официальная идеология не представляет себе другого выхода из конфликта, кроме как «добить гадину в ее логове». Очень печальная ситуация.
Униженные и оскорблённые
Мы в Латвии, к счастью, не дошли до украинской трагедии. Однако в последние годы, в том числе и под влиянием российско—украинского конфликта, правящие элиты стали воспринимать рижскую власть как враждебную.
Характерный признак этого — не только стремление государства регулировать те стороны жизни, которыми по всем законам должно заниматься самоуправление, но и нарочитое желание не столько разрешить проблему, сколько унизить рижскую власть. Только таким сладострастием можно объяснить обыски Баранника и Росликова заодно с попавшим под горячую руку даугавпилсским мэром Элксниньшем.
Любое действие власти против мэрии несет в первую очередь именно это стремление. Закон позволяет распустить ненавистный орган власти, и Рижская дума дает к этому поводы. Процедура роспуска сложна, но если бы ее начали после громкого скандала в «Ригас сатиксме», то за 8–10 месяцев ситуацию можно было бы довести до новых выборов.
Однако правительству страны важно не наладить управление городом, а продемонстрировать беспомощность популярного мэра Ушакова. Поэтому принимается решение о его отстранении, которое ничего не меняет в системе управления, но льстит чувствам людей, страдающих от враждебной власти.
При этом совершенно не имеет значения, что среди козлов отпущения не только русские Ушаков, Баранник, Росликов, но и латыши Бемхенс, Якринс, Закис. Рижское чиновничество остается в основном латышским. Однако их воспринимают как изменников, продавшихся оккупантам.
«Режь последний огурец!»
Конечно, последние годы большинство в Рижской думе ведет себя особенно бесцеремонно. Оппозиции демонстрируется ее ничтожество и вечерними внеочередными собраниями, и отказом ознакомиться с документами, и назначением своих людей на множество синекур в муниципальных предприятиях без всякого учета их квалификации. И когда после этого оппозиционный депутат Пуце становится министром, надзирающим за думой, то его мстительность хорошо объяснима.
Но тут очень важно определиться, что первично. Совершенно очевидно, что с первых дней пребывания у власти Нил Ушаков вел себя как временщик, думая исключительно о голосах избирателей на ближайших выборах. За десять лет такая политика довела город до печального состояния, и не случайно он сегодня управляется в режиме «режь последний огурец!». Практически все правящие в Риге хорошо понимают, что смогут просуществовать в политике не дольше выборов 2021 года.
Но важно понимать и другое. Что бы ни делала мэрия под руководством Ушакова, рано или поздно результат был бы таким же. На референдуме за русский язык в Риге проголосовали 38% избирателей. Значит, среди рижан — граждан Латвии примерно такой процент русскоязычных.
И отсюда следующий вывод: в Риге большинство в 62% находится под управлением меньшинства в 38%. А для большинства это категорически неприемлемо, даже если такое не оглашается. Так что если бы Ушаков не был везунчиком, то он проиграл бы выборы еще в 2013 году. Или просто был бы свергнут, как Янукович.
А теперь самое главное. Для меньшинства крайне опасно приходить к власти, даже если демократическая процедура это позволила. Потому что внутренне большинство с таким исходом примириться не может. И тогда конфликт в обществе быстро выходит за цивилизованные рамки. Как это произошло на Украине с трагическими последствиями. Или как происходит в Риге — к счастью, только с трагикомическими.
Александр ГИЛЬМАН.