Социальный антрополог Клавс Седлениекс указывает, что во время «первой волны» ковида исполнительная власть больше объясняла свои действия рекомендациями эпидемиологов. «Например, Уга Думпис весной в публичном пространстве был очень часто, и было даже довольно большое воодушевление тем, что Думпис говорит и делает. Где Уга сейчас? Он действительно показывается, но много, много меньше. Допускаю, что это частично потому, что в середине лета был спор о применении масок — Думпис говорил, что в определенных условиях маски необходимы, но не нужно заставлять людей их надевать, если уровень инфекции столь небольшой, как было тогда. С приближением осени, рождалось впечатление, что правительственные решения все более основаны на интересах экономики и предприятий, а не на заботе о здоровье и жизни людей».
К.Седлениекс сравнивает: «Весной намного более указывалось на солидарные действия — введение ограничений есть в интересах всего общества, чтобы не только мы сами, но и другие не заболели бы. Сейчас это послание осталось только фоном. В опросах все время видим, что главная мотивация для латвийских людей соблюдать ограничения все же личный эгоистический взгляд — сколь велика возможность именно у меня заболеть. Если у меня нет никакой большой возможности заболеть, почему же мне ограничивать свои действия? Пусть те другие ограничивают!»
«Это очень деморализующая ситуация, когда тебе кажется, что я же делаю все, но те другие вот развлекаются и ездят по заграницам, не соблюдают дистанцию и ходят без масок, - говорит эксперт. - Почему тогда мне так надо стараться, если другие этого не делают?» К.Седлениекс подчеркивает: «Менее образованные и материально хуже обеспеченные скептически настроены против всего этого. Моя гипотеза — нам отыгрывается неравноправная социальная и экономическая ситуация Латвии среди жителей. В результате долгой политики образована среда, где экономическая часть большей части общества существенно отличается от сравнительно небольшой экономической элиты. Проблема между прочим в том, что политику создают люди, более или менее вышедшие из обеспеченной части общества. В связи с этим в тенденции политиков есть двигаться к тому, как живут подобные себе люди, но не понимают, как у тех, кому живется плохо. В экономически хуже обеспеченных людях образуется горечь и недоверие как к правительству, так и к прочему обществу, на которое они не могут положиться».