Завотделом политики издания Марис Антоневичс поясняет: «Действительно, может появиться впечатление, что в партийной жизни наступила какая-то весна и новые побеги как эдакие подснежники или крокусы вылезают из земли. Из заявлений вытекает, что некоторым политикам активизироваться позволил кризис Covid-19 и слабосилие нынешнего правительства в его преодолении. В этом, конечно, есть своя часть объективной истины, однако не надо думать, что создатели новых партий лелеют всплеск альтруистических чувств в заботах обо всех нас. В действительности эти заявления есть не вестники весны, но осени. Это почти последний момент, чтобы запрыгнуть в уходящий поезд — если есть желание создать партию, чтобы участвовать в предусмотренных в следующем году выборах XIV Cейма. Разъяснение рождает Закон о выборах Сейма. Он определяет, что списки кандидатов может предоставляться «в установленном законом порядке зарегистрированная политическая партия, основанная не поздней одного года до выборов Сейма и в которой не менее 500 членов».
«Говоря о Шлесерсе и Домбровском, кажется, все же это два разных случая, - продолжает М.Антоневич, - Шлесерс сейчас выступает в вольном стиле, договорившись даже до того, что начинает себя сравнивать с Уинстоном Черчиллем. Обещанная партия фактически есть он сам, и утверждения о многих союзниках в различных кругах звучат сказочками Мюнхгаузена. Тем, у кого появились подозрения, что кроме выдвинутых прокуратурой обвинений о беззакониях при введении цифрового телевидения подобные речи вообще не начались бы, ответ дал сам Шлесерс в интервью RIga TV24: “У меня не было плана возвращаться. Мои ближайшие друзья знают, что еще за неделю я говорил, что никогда не вернусь в политику. Мне кажется, что этот этап закончился». Поэтому еще не сказано, что какая-то партия там вообще будет создана.
Другое дело Вячеслав Домбровский, который этот шаг очевидно серьезно взвесил и даже сочинил видение будущего, которое на сей раз ведет к примеру Скандинавии (в отличие от примера Сингапура, который В.Домбровский провозглашал, когда еще был в «Согласии»). Однако, обобщив все тезисы, появляется впечатление, что это всего лишь новый розлив идеологии того же самого хорошо известного «Согласия» (ранее Партии народного согласия, «Центра Согласия») и также заявленный состав единомышленников — такой осколок «Согласия» из призыва последних выборов. С другой стороны — слишком монолитным был был этот политический фланг все годы, и рано или поздно также там должны были пройти какие-то перемены».