Ее лицо на кажой улице Дюссельдорфа: как лиепайчанка попала в немецкую политику

В Германии она прожила 11 лет и в настоящее время работает юристом в профсоюзе IG Metall. Она получила степень бакалавра и магистра права в Латвийском университете и вторую степень магистра в Бохуме. Этим летом закончила докторантуру в Бремене и получила докторский диплом. Она присоединилась к СДПГ в 2018 году, а в 2020 году баллотировалась в городской совет Дюссельдорфа. Журналисты встретились с ней на ее рабочем месте в Крефельде. Латышский язык Занды хорош, только в словах с буквами «л» и «е» слышен немецкий акцент. Она активна, дружелюбна и открыта.

Почему партия выбрала вас кандидатом?

Занда Мартена: В партии я активна, заметна. Когда планировалось, кто может быть кандидатом в Бундестаг от Дюссельдорфа, руководство партии спросило, готова ли я согласиться с идеей СДПГ, поскольку работаю в профсоюзе. Мне пришлось подумать, потому что я не хотела, чтобы страдала нынешняя работа. Я согласилась, потому что такие возможности появляются не каждый день. Буду пробовать, будут новые впечатления!

Насколько реально попасть в Бундестаг?

В конце прошлого года, когда поступило предложение, оно казалось утопичным. Невыполнимой миссией! СДПГ не так сильна, как ХДС христианских демократов. В настоящее время СДПГ уже выглядит лучше, благодаря Олафу Шольцу, кандидату на пост канцлера - нынешнему министру финансов.

Я недавно разговаривал с немецким убежденным сторонником ХДС. Он впервые проголосует за СДПГ. Он больше не симпатизирует кандидату в канцлеры ХДС Армину Лашету. Кроме того, он, как и многие другие, был опечален тем фактом, что на пост канцлера не выдвинули другого политика - баварского руководителя Маркуса Содера.

Понятно. Я наблюдала за отбором кандидата в СМИ, где это выглядело как поединок мачо, в котором никто не хочет сдаваться. В битве между двумя альфа-самцами не было места для серьезных вопросов о том, какую политику они будут представлять, звучали лишь откровенные «я хочу прийти к власти». Будут использоваться все уловки и возможности, чтобы получить поддержку. Прежде всего, речь не шла о нации - просто о том, чтобы попасть во власть, сохранить работу.

Какой был лучше?

Мне не понравился ни один. У ХДС, как у партии, также нет конкретной программы на эти выборы.

В среду Верховный суд Германии в Дюссельдорфе постановил, что газопровод «Северный поток - 2» должен соответствовать директивам ЕС. Как СДПГ смотрит на «Северный поток - 2»?

Это возможность обеспечить и улучшить поставки природного газа в Европейский Союз и постепенно отказаться от ископаемых видов топлива, таких как уголь и нефть.

Выступая против «Северного потока - 2», мы затормозили бы скорейший отказ от угля как наименее экологически чистого топлива и нарушили бы конкурентоспособность энергоснабжения. Кроме того, потенциально дешевая энергия в Германии и Европе также важна - и «Северный поток - 2» является дополнительным предложением.

Как вы относитесь к беженцам на границах Латвии и Литвы? В немецких СМИ появились нелестные видео с беженцами без крыши над головой, без еды.

Читая комментарии о том, как в Латвии обсуждают иммигрантов, кажется, что беженцы отнимут у всех работу или еду. Нельзя забывать, что латыши тоже живут по всему миру, и кто-то может также сказать, что они отбирают деньги у его налогоплательщиков или соревнуются за работу. Многие латыши переехали в другие страны, потому что каждый ищет место для себя и своей семьи, чтобы работать, жить достойно и обеспечивать своим детям хорошее будущее. Проблема не в беженцах, проблема всегда в том, почему люди бегут.

В своей биографии вы упоминаете тот факт, что вы из рабочей семьи и единственная в семье с высшим образованием. Почему вы учились в магистратуре в Бохуме?

Когда я закончила Латвийский университет, работала в Латвийском объединении свободных профсоюзов. На семинаре я познакомилась со своим будущим мужем, он жил в Дюссельдорфе. Ближайший университет, где я могла получить желаемое образование, был в Бохуме.

Возвращаясь к детству, вы упомянули, что иногда родителям не платили зарплаты. Чувствовали ли вы нехватку?

Да. Обстоятельства детства повлияли на мое политическое мышление. Мои родители работали в Лиепайском Металлурге. До 1990 года они были обеспечены - работа, садик для ребенка. Обычная жизнь. С обретением независимости фабрика была приватизирована, и заработная плата часто не выплачивалась. Они ходили на работу каждое утро в шесть утра, папа работал и ночами, но денег никогда не хватало. Я не ездила на экскурсии, потому что не было денег.

Когда одноклассники звали на день рождения, я не ходила, потому что денег на подарки не было. Я не приглашала на свой день рождения, потому что мы не могли накрыть праздничный стол. Родители говорили: «Научитесь жить лучше, чем мы». Я посещала всевозможные группы, где мне не нужно было платить. Мои родители не хотели быть миллионерами - нормальной зарплаты было бы достаточно, чтобы не беспокоиться о выживании. А если вдруг сломалась стиральная машина, что делать? Как купить новую куртку?!

Всю жизнь я чувствую, что нас окружают люди, которые борются, работают, но не могут нормально жить. Вопрос в том, какую политику проводит государство и что мы сами поддерживаем.

Чем вы гордитесь, живя в Германии?

Тем, что это сильная страна. Существует хорошо отрегулированная система того, как и сколько чего-то можно реализовать. «Ordnung muss sein»! Конечно, есть за что и критиковать, но в основном это сильная страна, которая хорошо работает даже в условиях кризиса. Как профсоюзный деятель, я чувствую, что могу влиять на процессы, и нет такого ощущения, что государство находится где-то далеко, где кто-то что-то решает за меня. Я узнала, как можно иметь конкретное влияние, например, когда сотрудники объединяются, чтобы добиться лучших правил.

Есть ли что-нибудь, что вначале сильно расстроило в Германии?

У меня было с точностью до наоборот – расстроило в Латвии. Уже в первом магазине аэропорта я почувствовала, какие недобрые люди. Была ли я когда-то такой? Теперь я уже привыкла к доброте немцев, которые не так дружелюбны, как американцы, но просто добры. Немцы в целом более расслаблены, чем латыши. Потому что мы живем хорошо - удовлетворяются основные потребности.