Вышедший в Москве двухтомник «От национализма к коллаборационизму: Прибалтика в годы Второй мировой войны» открывает архивные документы ВКП (б) и советских спецслужб. Подготовили издание 15 историков, введение и археографическое предисловие — доктор исторических наук Александр Витальевич Репников и директор исследовательских программ фонда «Историческая память» Владимир Владимирович Симиндей, пишет латвийская газета «СЕГОДНЯ».
Сов. секретно из Риги
Российский Государственный архив социально—политической истории (РГАСПИ) представил информационное сообщение уполномоченного ЦК ВКП (б) и СНК СССР по Латвийской ССР Владимира Константиновича Деревянского. У товарища уникальная карьера — до 1938 г. он директор электродного завода, на волне репрессий почти на два года стал... полпредом СССР в Финляндии. Затем брошен на Латвию.
Сталинский наместник писал о «политико—моральном состоянии населения»:
«Антисоветские элементы использовали 17 и 18 ноября — день провозглашения „независимой буржуазной Латвии“ — для активизации антисоветской работы среди населения, увязывая это с предполагаемым повышением цен с 15 ноября... Контрреволюционное проявление выразилось в посещении „братских“ кладбищ и демонстративном оказании там „почести“ контрреволюционерам, погибшим в борьбе против Советов, а также выпускались листовки контрреволюционного характера с призывом к восстанию и борьбе с Советской властью.
Вывешивались националистические флаги, проводилась антисоветская агитация в трамваях, автобусах, поездах, учебных заведениях и частично на предприятиях. В г. Риге 16 ноября на площади Эспланада были обнаружены разбросанные антисоветские листовки с националистическими лозунгами, призывающие „в день 18 ноября бороться за свободную, независимую Латвию“. Листовки отпечатаны резиновыми буквами».
Среди перечисленных В. К. Деревянским инцидентов упоминаются арестованные: «работник рижского арсенала Дамбис, при личном обыске у него обнаружено несколько контрреволюционных листовок»; «студент Латвийского университета Губарский Карлис был задержан в момент, когда возлагал на памятник „свободы“ цветы».
В пролетарски—батрацкой Латгалии пятью месяцами ранее советские войска встречали восторженно, но теперь «в ряде мест гор. Двинска 17 и 18 ноября было обнаружено 50 листовок с националистическими лозунгами. В Вышкинской волости «на тригонометрической вышке был вывешен националистический флаг».
А вот какие меры предпринимались: «Предполагаемые места сбора антисоветских элементов были оцеплены работниками НКВД, одетыми в гражданскую одежду. Установлена военизированная охрана промышленных объектов и мостов, запрещены 17 и 18 ноября отпуска красноармейцам Латвийского корпуса. В результате принятых мер было изъято 60 человек, занимавшихся распространением листовок и вывешиванием националистических лозунгов. Взяты на учет свыше 500 человек».
Предсмертный допрос
Среди опубликованных документов РГАСПИ впервые присутствует и подробный допрос пленного офицера 21—го Лиепайского полицейского батальона Бориса Брехманиса. Датирован он 28 июля 1942 г., а известный латвийский сайт Nekropole приводит биографию бывшего моряка торгового флота Брехманиса, указывая, что на Восточном фронте 20 июля 1942 г. «в бою на Ленинградском фронте тяжело ранен и попал в русский плен, где, возможно, расстрелян».
Так или иначе, воевавший с батальоном в 500 человек в предместьях Ленинграда — под Урицком (Лигово) Брехманис в критический момент своей молодой жизни (ему было 25), развернуто высказал старшему батальонному комиссару Подкаминеру идеологическое кредо:
«И Россия, и Германия являются врагами Латвии, но Россия главный враг. В нынешней войне Германия должна победить Россию, но, победив Россию, Германия будет настолько ослаблена, что дальше не сможет вести войну и будет с легкостью побеждена Англией и Америкой. Англия же и Америка также боятся и ненавидят советское государство, как и Германия. Англии и Америке будет невыгодно усиление России.
Поэтому они добьются независимости Прибалтийских стран, в том числе и Латвии. Россия же, побежденная в войне и окончательно обескровленная, не сможет этому воспрепятствовать. По мнению латышского офицерства, это единственный путь для маленькой Латвии сохранить свою независимость. Поэтому, помогая Германии разгромить Россию, мы способствуем осуществлению первого этапа освобождения Латвии».
Старший лейтенант Брехманис, адъютант при офицере связи с немцами полковнике Кандисе (застрелился), довольно точно спрогнозировал развитие политических событий — разумеется, с большим временным лагом, но СССР и англосаксы все же стали противниками, а Латвия получила независимость.
«Установление советской власти... я встретил критически—недоверчиво»
Так рассказал на допросе у партизан Латвийской бригады переводчик гестапо Янис Кристиньш, 1919 г. р., плененный в июле 1943 г. Вот точка зрения текстильщика с восемью классами образования, отложившаяся в фондах РГАСПИ:
«Я считал неправильным утверждения представителей Советов о том, что с установлением соввласти в Латвии положение рабочего класса улучшилось. На деле цены на товары первой необходимости резко возросли, а зарплата рабочих, хотя и была повышена, но значительно отстала от роста цен. Представители Советов вели широкую пропаганду об улучшении качества продукции, считая продукцию до советского производства низкокачественной. В то же время при соввласти качество действительно ухудшилось, борьба велась не за качество, а за количество в ущерб качеству. Наконец, я считал неправильным утверждение о том, что соввласть нам, латышам, принесла культуру. Я считал латышей в культурном отношении выше русских, поэтому эти утверждения только оскорбляли мое национальное самолюбие».
Культура культурой, но в протоколе допроса Яниса Круминьша зафиксированы и сведения о массовых расстрелах евреев как в Риге, так и в Пушкино под Ленинградом (участвовали переводчики из Латвии Ваудерс и Васильев), переброске за линию фронта лазутчиков 15–16 лет, «ягткомандах» по поиску партизан, Саласпилсском концлагере.
Февралем 1943 года датируется сохранившйся в Государственном архиве РФ «План агентурно—оперативных мероприятий по а/c националистическим полицейским и войсковым формированиями немцев в Латвийской ССР». В публикуемом впервые документе сообщается о попытке создания квази—государственности Латвии. Так, бывший министр финансов улманисовского правительства «Вальдманис обещал немцам провести „всенародное“ голосование об объявлении Латвией войны СССР и создать для немцев 100—тысячную армию».
Впрочем, немцы решили иначе: «всякие претензии на расширение прав, местного самоуправления, немецкие власти отвергли, а вместо Латышской армии разрешено было формирование национального легиона СС».
Также ГАРФ публикует совершенно секретное распоряжение заместителя Берии, Сергея Никифоровича Круглова, наркому внутренних дел ЛССР Аугустсу Эглитису. Еще до взятия Риги, 22 мая 1944 г., он приказывает «практиковать вербовку полицейских, старост и других немецко—фашистских ставленников... для внедрения в формируемые немцами банды и контрреволюционно—повстанческое подполье». То есть изначально многие из «межабралей» были агентами чекистов.
Николай КАБАНОВ.