В 6:50 вечера поступил первый сигнал о возгорании в районе крыши Нотр-Дам.
Приезжает первая пожарная бригада и начинает работы по тушению. К ней присоединяются другие. Работы выглядят бледно и беспомощно, явно не соответствуя уровню и ценности объекта. Все в панике и безумии, но среди тысяч голосов на всех языках рефреном повторяется бешеный крик: что же пожарные?!
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
План выглядит, мягко говоря, херовым. В 8 вечера шпиль собора горит как свеча, это огромное неукротимое пламя и весь мир в ужасе смотрит на трагедию. Все хотят сохранить эту уникальную жемчужину западной цивилизации, все требуют неотложных, экстренных мер
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
Охваченный пламенем шпиль собора на глазах у всего мира кренится вбок, надламывается посредине и падает на гибнущее здание. Люди не верят глазам, кажется, наступает конец времен. Те, кто постарше, вспоминают свое личное, внутреннее, ни с чем не сравнимое чудовищное ощущение вакуума внутри, чувство конца света, когда упали башни-близнецы. Они не думали, что переживут это вновь
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
Я не могу представить, сколько человек разной степени влиятельности в первые полчаса пожара позвонили начальнику пожарных и сказали, прокричали, велели ему: Примите меры! ГДЕ ВЕРТОЛЕТЫ? Что ж вы не сбрасываете с воздуха воду? Это ж наша святыня, надо что-то делать!!! Даже Трамп (!) написал этим французским недотепам в Твиттер — ВОДЯНАЯ БОМБА, придурки, вот что вам сейчас нужно! Мы, американцы, мастера по сбрасыванию бомб и теперь я даю вам мой компетентный совет. Залейте его водой с неба, наконец!
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
Параллельно представитель собора прямо на фоне пылающего здания примерно каждый час дает блиц пресс-конференции журналистам. Он растерян, но выполняет свою работу. Он общается с прессой. он говорит то, что все и так видят: СГОРЕЛО ВСЕ, говорит он — ну вот просто все. он повторяет это каждый час после 10 вечера. Люди вокруг плачут, молятся и кричат от ужаса.
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
Не видно ничего, фото с дрона дает апокалиптические картинки, там просто море огня и кажется, уже все равно, что делать. Жалкие струи воды выглядят на фоне адского бушующего пламени как насмешка. Все эти ужасные часы агонии это выглядело как насмешка, черт побери! Первое, что надо сделать потом — разобраться с этими пожарными! Пламя подбирается к башне западного фасада.
Пожарные оживляются, выходят на связь и внятно говорят: сейчас важный момент. Если в башне вспыхнет огонь, то может упасть колокол. Он пробьет конструкции и западный фасад может частично завалиться. Вот сейчас мы действительно поднажмем, но гарантии дать не можем, это стихия.
Вытащенные из баров, хранилищ и постелей искусствоведы в разных странах и часовых поясах по скайпу перечисляют утраченные сокровища и скульптуры на фасаде. На них (искусствоведов) больно смотреть. Они в растерянности и шоке, они буквально убиты утратой, само описание памятника, которое они делают по запросу журналистов, вгоняет их в ступор прямо в процессе интервью.
Башня фасада вне опасности, пожарные сухо информируют, что хотели бы зайти внутрь (!!!), чтобы укрепить стены изнутри. Все пропускают эти слова мимо ушей, продолжая оплакивать утрату.
Обрушения стен ждут с минуты на минуту, в сети идет спор о том, стоит ли восстанавливать сожженное дотла здание. Одни говорят — это символ европейской цивилизации. Другие — жалкий новодел не заменит бесценную погибшую святыню. Мнения разделяются, начинается дискуссия. О соборе говорят как об уже несуществующем.
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану.
Пожар бушует уже больше 6 часов, кажется, выгорело все, что можно, опустилась ночь и за клубами дыма толком не видно уже, что там со стенами.
Пожарные продолжают работать по строго определенному заранее плану. В какой-то момент, уже глубокой ночью, они сообщают, что пожар потушен.
Президент Франции, официальные люди и пресса буквально врываются в центральный неф собора, несмотря на то, что сверху в дыру, где стоял шпиль, еще сыпятся пылающие угли. Внутри темно и спокойно. На стенах даже нет видимой копоти. Интерьер не тронут. Каменная коробка, увенчанная сложными готическими сводами — тоже из камня — защитила внутренность собора от пылающего над ней деревянного леса крыши.
Какая-то взволнованная женщина — представитель французских властей, отвечая прессе на вопросы о сохранности интерьера, говорит «там все на месте, буквально нет ни одного обгоревшего стула». По ее щекам текут слезы.
Пожарные исчезли из поля зрения.
Вся каменная конструкция собора сохранена полностью, интерьеры и сокровища искусства на фасаде и внутри вне опасности, по факту сгорела только деревянная крыша, часть ее была построена еще в 12 веке. Восстановительные работы начнутся завтра утром, говорит президент Франции; вот вам первые 100 миллионов евро для начала, говорит виднейший французский бизнесмен час спустя. Объявлен сбор пожертвований.
Во времена Французской революции новая атеистическая власть массово разрушала католические готические соборы во Франции. Это дело было поставлено на поток так, что даже один архитектор написал специальную техническую книгу: «Как взрывать готические соборы». Со схемами и планами, так вот, для разрушения огромного собора надо всего лишь 3 кг взрывчатки, которые необходимо установить в трех ключевых местах. Всего лишь, понимаете? Взорвать их — и собор рухнет.
Пожарные точно это знали. Они знали гораздо больше — они знали ВСЕ ЧТО НУЖНО, для принятия правильных решений по спасению памятника. Нельзя было сбрасывать воду — она бы пробила каменный потолок. Они сразу это сказали. И продолжили делать свою работу. 400 пожарных. Они и сейчас еще там работают — охлаждают нагревшиеся элементы и гасят остаточные очаги. Делают свою работу.
Зоя Звиняцковская,
журналист и историк моды