После окончания холодной войны Запад резко охладел к концепции «сфер влияния», ранее считавшейся традицией. Зачем, в самом деле, делиться с кем-то, если в зону влияния США вошла вся планета? Поэтому американцы все эти годы считали, что они могут вмешиваться в дела любого государства, но гневно одергивали тех, кто намекал о наличии своих особых интересов в том или ином регионе, пишет Владимир Корнилов на РИА Новости.
На этом фоне внезапное возвращение доктрины Монро в дипломатический лексикон американских дипломатов не могло не породить попытки разобраться в новых реалиях современной геополитики. Оказывается, концепция сфер влияния не такая уж и «архаичная», как заявляли ныне забытые персонажи вроде Кондолизы Райс. Оказывается, она жизненна и современна.
Нет, многие западные деятели по инерции еще рассуждают о том, насколько это все устарело и неприемлемо. Особенно если речь идет о России.
Так, генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в своих многочисленных речах, посвященных 70-й годовщине Альянса, неоднократно повторил, что такой подход является «древним». «Мы верим в мир без сфер влияния», — громогласно провозгласил он. Но все это касалось исключительно возможного вступления Грузии и Украины в НАТО. Почему-то доктрину Монро шеф Альянса в этом контексте не вспоминал.
Довольно большой резонанс вызвала статья в журнале The National Interest известного американского аналитика из Института Катона Теда Карпентера. Заголовок говорит сам за себя: «Заключая сделку с Россией о сферах влияния». Анализируя причины активности Москвы в Венесуэле, автор приходит к выводу, что это было ответом на американскую «провокационную политику в Восточной Европе» и в частности на грубейшее вмешательство США в дела Украины. Карпентер уверен: «Вашингтон должен уважать российскую сферу влияния в этом регионе». В ответ Россия обязана подчиниться доктрине Монро.
Попросту говоря, аналитик предлагает Белому дому обменять Украину на Венесуэлу.
Судя по всему, такой подход встревожил некоторых западных «друзей Украины», настаивающих на более агрессивной политике США в регионе.
Автор аналитического центра Atlantic Council по украинской тематике Питер Дикинсон выразил обеспокоенность в связи с возрождением «старых аргументов о необходимости уважать сферы влияния сверхдержав». По мнению аналитика, лучшее средство от этого — шумиха по поводу грядущего юбилея Договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 году. Это якобы напомнит об опасности мировых разделов.
Об уровне такого рода анализа можно судить хотя бы по следующему факту: Дикинсон утверждает, что в России есть угроза «тюремного заключения за публичное упоминание пакта Молотова — Риббентропа». Добавить к этому нечего.
Косвенным образом идею сферы влияния России в данном регионе недавно затронула и немецкая газета Frankfurter Allgemeine, напомнившая читателям, что Украина лежит фактически в пределах российских «внутренних линий» (определение Клаузевица). Поэтому автор призывает Германию к осторожности и терпению на этом направлении.
Выходит, концепция уважения к сферам интересов крупных держав перестала быть «архаикой». Москве достаточно было выразить твердую поддержку законному правительству государства, которое американские дипломаты любовно называют своим «задним двором», и кто-то на Западе задумался о том, где такой «двор» у России.
Конечно, было бы наивностью полагать, что США откажутся от мировой гегемонии ради решения сиюминутных тактических задач, связанных с усмирением неугодного режима в западном полушарии.
Так, американский журналист Майкл Васюра, часто предстающий на российских ток-шоу в качестве международника, открыто заявил на днях в эфире Первого канала, что «пока Америка остается Америкой», она никогда не согласится на подобный раздел сфер влияния, поскольку «защищает мировой порядок, исполняя роль мирового жандарма».
Но даже этот эксперт допустил в конечном итоге, что позиция США, переживающих ныне «кризис идентичности», когда-нибудь может измениться.
Пусть идея полного отказа Америки от вмешательства в дела Европы и российского «заднего двора» кажется сейчас и наивной. Но сам факт обсуждения этих тем в западной прессе и даже на уровне кандидатов в президенты США — позитивный сигнал.