Социолог Ирина Соломатина считает "женскость" протестов в Беларуси медийным эффектом. Она отмечает, что ни феминистская, ни гендерная повестка не были частью предвыборной риторики. Такие темы, как домашнее насилие, дискриминация на работе или недостаточные средства защиты во время пандемии для женщин, составляющих почти 86 процентов персонала в сфере здравоохранения и социальной сфере, игнорировали как официальные власти, так и оппозиция. Сегодня, делится она наблюдениями, участие женщин в протестах подается в оппозиционных и провластных СМИ либо как невероятный пример женского активизма, либо как неподобающее поведение, которое дискредитирует мужчин, да и самих женщин. Но к тому, что на самом деле хотят сказать активистки, к пережитому ими на акциях протеста, никто не прислушивается, подчеркивает Ирина Соломатина.
То, что женщины вышли на политическую арену и на улицы городов, славист Марина Шарлай считает символичным. Их решительный и креативный протест - мятеж против архаического патриархата Лукашенко, в котором им отводится лишь роль матери и домохозяйки. Но он означает и пробуждение нации, "которая, словно женщина, ошибочно принимаемая за слабую, открывает в себе смелость".
Философ Татьяна Щитцова убеждена, что сегодня в белорусском обществе происходят моральные метаморфозы, которые затрагивают также и тех, кто не участвует в протестах. Существовавший ранее общественный договор, согласно которому власти заботились о необходимом минимуме социальной и экономической стабильности, а граждане за это не вмешивались в политическую жизнь, больше не действует. У борьбы с режимом не только политический, но и моральный и этический характер. Белорусская нация самоутверждается заново на основе новых принципов. Главным, по мнению Татьяны Щитцовой, является желание граждан по-новому и самим определить правила сосуществования в стране. "Женский", мягкий, мирный протест ассиметричен брутальному физическому насилию со стороны белорусских властей. Требование остановить насилие - моральный ответ, на котором основана политическая солидарность, рассуждает философ. Моральная чуткость побуждает бороться за улучшения в обществе, а способность сопереживать сплачивает.