В прошлом году в Латвии задержали 51-летнего гражданина, обвиняемого в торговле людьми в Великобритании и угрозе убийством. В рамках этого же дела осенью прошлого года в английском городе Дерби (графство Девоншир) арестовали пятерых латвийцев, еще четверых — в феврале. В ходе полицейской операции удалось вызволить десять человек. Они вроде бы работали официально — хоть и за очень небольшое вознаграждение. Однако на самом деле не имели доступа к банковским счетам, открытым на их имена. Людей сдавали внаем одному из местных предприятий. Если они требовали свои деньги — запугивали.
Мошенники подбирали жертв в Риге и окрестностях, в городах Тукумсе и Юрмале. Наивным прибалтам обещали в Англии хорошие заработки и подсовывали на подпись испещренные мелким шрифтом бумаги, которые никто не удосуживался детально изучить. «Но они себя потерпевшими признавать не хотят. Это такой ментальный феномен. Они считают: лучше быть обокраденными и обманутыми, одураченными, но не признать, что находились в рабстве», — поясняет представитель полиции Латвии Армандс Лубартс.
Когда уроженке Даугавпилса Ольге Раньшевой знакомые предложили поехать на грибную ферму в Ирландию, она долго сомневалась — не хотелось оставлять дочь на попечении бабушки. «И тут как гром среди ясного неба — диагноз „рак“ моей маме. И, конечно, я понимаю, что на лечение понадобятся деньги, соглашаюсь на предложение, покупаю билет на самолет. Диагноз позже не подтвердился, но я же этого не могла предугадать», — вспоминает Ольга.
В Ирландии она оказалась в городке Монаган, в 120 километрах от Дублина. «Мне обещали от 300 до 500 евро в неделю. Я, конечно, предполагала, что работа нелегкая», — продолжает Ольга. Однако к тому, что ожидало ее на самом деле, она была не готова. «Нам постоянно внушали: „Вы никто и ничто, вы ничего не умеете. Вы будете плакать, у нас тут все плачут“. За любую провинность грозили увольнением: даже если после работы повесил нож не на свой крючок, не очень тщательно промыл весы или „пистолет“ для нанесения наклеек, если у тебя нашли качественный гриб в мусорном ведре», — перечисляет Ольга. Строго карали и за невыполнение трудовой нормы, за разговоры на рабочем месте, за взятый случайно чужой нож.
На фермах грибы круглый год выращивают в громадных помещениях со стеллажами в шесть этажей. На одного работника выделяют около 170 квадратных метров — это его «поляна», за которую он отвечает. Шестидневный цикл: первые пару дней собирают маленькие грибы, потом средние, затем крупные. Вроде ничего сложного, но гриб нужно брать одним касанием (специально разработанная технология), потому что если к шампиньонам прикоснуться дважды, на них появляются коричневые пятна и гриб уже считается вторым сортом. Контроль налажен идеально: надсмотрщики-супервайзеры внимательно отслеживают все действия сотрудников.
Трудились на ферме в основном женщины. «Встаешь на гидравлический трал, он постоянно движется, и твоя задача — на ходу собирать грибы, прореживая поляну. Надо сорвать три гриба одним касанием, срезать ножки, положить в определенную палетку, взвесить (недовес наказуем), пришлепнуть наклейку, поместить в ящик, переложить бумагой. Норма — около 30 килограммов в час», — делится подробностями Ольга.
Если не проредить грибы, они срастаются шляпками. «В таком случае тебя вызывают на ковер к менеджеру, грозят увольнением и в итоге милостиво соглашаются дать «последний шанс», — объясняет Раньшева. И рассказывает о тяжелых ящиках, которые таскают женщины, о крайне нездоровом микроклимате фермы: «Грибам нужна влага, поэтому там очень сыро. Повышенная концентрация грибных спор у многих вызывала жуткую аллергию, повышение температуры, высыпания на коже, кровотечения, тошноту».
Что хуже всего, надежды на большие заработки не оправдались. В первый месяц новички, проходящие обучение, получали лишь по 100 евро в неделю. «Дальше в среднем выходило по 200-250 евро. Можно лезть из кожи вон, но большего не добьешься! Из этих денег домой удавалось отправлять по полусотне, остальное разлеталось на питание, жилье и оплату транспорта, которым я добиралась до фермы», — сетует Ольга.
По ее словам, работники возмущались условиями, в которые их поставили, но лишь в узком кругу. «На ферме приветствовалось стукачество, к тому же коллектив разделился по национальностям. Самыми дружными были поляки, они всегда друг за друга горой, литовцы... Наши же латвийцы каждый в основном сам по себе. Многие загнаны в угол обстоятельствами и поэтому дорожили даже столь тяжелой работой, боялись озлобить начальство. Каждый понимал: стоит пикнуть, сразу вылетишь пробкой и останешься в чужой стране без денег на обратный билет».
Ольга продержалась на ферме полгода — пока не возникли серьезные проблемы со здоровьем: «Причем меня еще и не соглашались увольнять! Отпустили, только увидев, что совсем больная».
Тем, кто собирается за границу на заработки, она советует ни на кого, кроме себя, не рассчитывать и никому не верить. «Крайне важно иметь немного денег на случай непредвиденных ситуаций — уж поверьте, их будет множество! Заранее отложите на обратный билет и вообще не стройте радужных планов», — добавляет Ольга. А лучше вообще никуда не уезжать, считает она, и пытаться устроиться дома.
«Мы, латвийцы, в Западной Европе, как таджики в России. Но отток населения усиливается. В моем родном Даугавпилсе раньше жили и трудились 120 тысяч человек — хорошо, если сейчас осталась половина. Улицы пустеют, большая часть населения — школьники и пенсионеры. Уезжают в Германию, Англию, Голландию, Ирландию, Швецию, Россию. Некоторые хотят вернуться, потому что скучают по родным краям, но обычно стараются связать свое будущее с другими странами», — заключает Ольга.
Литовцы, эстонцы и латыши, отправляющиеся работать в Англию или Шотландию, раньше могли даже рассчитывать на первичный капитал для обустройства и жилищные субсидии. Но когда число выходцев из Восточной Европы перевалило за миллион, британские политики заговорили об ограничении адресованных им социальных программ.
А после Brexit и вовсе решили приравнять их ко всем другим иммигрантам, прибывающим на Альбион. То есть лишить преференций и гарантий. В то же время, пока прибалты трудятся в более богатых странах Евросоюза, их места дома занимают иностранцы — украинцы и белорусы.
Владимир Веретенников