Тридцать лет назад Народный фронт Латвии принял стратегический курс на восстановление независимости республики. Главным событием сезона для всего мира должна была стать живая цепь Вильнюс — Рига — Таллин.
«Балтийский путь» координировали сотни людей, а руку на пульсе держал председатель комиссии по иностранным делам НФЛ, будущий первый глава МИД Янис Юрканс. К юбилею этих исторических событий Янис Антонович любезно согласился дать интервью газете «СЕГОДНЯ».
«Горбачев встал на сторону силовиков»
— Во время «Балтийского пути» эмигрант Юрис Кажа полетел на вертолете снимать цепь демонстрантов, и его потом выслали из Латвии. «Тримда» тогда уже начинала играть большую роль. И в этой связи, когда Эгилс Левитс появился на радарах, как фактор возник в НФЛ?
— Да, в 1989 году он выполнял какие—то задания фронта на международной арене. Его ангажировала PBLA (Объединение свободных латышей мира).
— Какое впечатление он произвел на вас?
— Очень хорошее впечатление, в принципе. Знающий, интеллигентный, ненавязчивый, исполнительный. Человек, знающий предмет — внешнюю политику.
— Рассматривалась ли его кандидатура, когда решалось, кто будет министром иностранных дел?
— Нет, никогда. Я думаю, он тогда был очень осторожным человеком. Он понял, что Латвия независима, только после путча. Тогда он присоединился к «Латвияс цельш».
— Каким образом было принято решение о независимости, кто за ним стоял, какие методы обсуждались?
— Я бы назвал все—таки основными событиями начало 1990 года. После того как здесь все—таки сформировалось правительство — пусть хоть какое, непризнанное международно, — было ясно все, что творилось на международной арене. Следующими после объединения Германии будут балтийские государства.
Почему? Потому что уже на всех больших конференциях те же немцы и скандинавы говорили: Вторая мировая закончится только тогда, когда прибалты отвоюют свою независимость. Тогда стало ясно, что это случится! Мы с Годманисом были в Белом доме у старого Буша, и все, что он нам говорил: не качайте лодку Горбачева, он нам нужен. Терпеливо ждите, вы не забыты, ваши флаги в госдепартаменте уже 50 лет развеваются...
Весь мир смотрел, что сделает Горбачев. У него была серьезная дилемма: он сидел на заборе и смотрел: слева — демократические силы, никакие, очень слабые тогда в России; справа — силовики. Он встал на сторону силовиков, и он это показал в конце ноября 1990 года. Мы, министры балтийских государств, были гостями Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Париже. Уже заняли свои места, и к нам подошел человек из протокола МИД Франции со словами: «Ребята, Горбачев сказал: „Или они, или я“. Пожалуйста, оставьте помещение!»
— Куда же вы пошли?
— Созывать пресс—конференцию! Там были такие помещения для журналистов. И вот мы там дали интервью. Все были рады — большей публичности трудно и представить. Вечером того же дня нас пригласил на ужин министр иностранных дел Франции Ролан Дюма. Он извинялся: мол, такие политические реалии...
В конце 1990 года Горбачев решил, что идет с силовиками, несмотря на угрозы с Запада. Он понимал, что Запад ему очень благодарен за Германию. Январские события в Вильнюсе и Риге — это было начало конца. А 5 июня 1991 года мы встречались с государственным секретарем США Джеймсом Бейкером в Берлине, и он говорил: «Будет путч. В июле, когда Горбачев поедет на «Большую семерку». Им это сообщил мэр Москвы Гавриил Попов, пришедший на прием посла США в СССР Мэтлока, написав на салфетке: «Передайте Ельцину, что готовится путч...» Тот был тогда в Вашингтоне, но президент Буш его не принял.
Так вот, Бейкер сказал: мол, готовьтесь. И эстонский министр иностранных дел, впоследствии президент, Леннарт Мери спросил: «А вы нам поможете?» Of cource! Just privately («Конечно! Только между нами»). И вот было то, что было в августе. Почему так — это уже другой вопрос...
«Его эго больше, чем 20 тысяч»
— Вернемся к Левитсу. Практически все время, когда Латвия была независимой, эти 25 лет, он провел за границей. Видимо, он так ментально прикипел к западному стилю жизни, что ему комфортнее было там работать. Он бы и здесь мог занять любую высокую должность.
— Ни на одной должности в Латвии не платили бы 20 000 евро в месяц, которые ему платили как судье Евросуда. Сколько он сейчас будет получать как президент — пять? Ну, примерно. Наверное, надо было дать образование детям. Вы знаете, и он ведь понимал, что в каждом латыше сидит антисемит. Думаю, он это ощущал. И были разные моменты, когда ему это говорили в лицо. И сколько его «прокатывали»! Он до конца и не верил. Но это вот эго, которое сидит в нем, — оно больше, чем 20 тысяч.
И даже несмотря на то, что потом не будет квартиры, что есть у Затлерса и других. Я думаю, когда он был министром юстиции, то понял, насколько коррумпирована вся система государства и что он не сможет здесь работать. И он ушел и благодарен тем, кто его назначил судьей в Европе.
— С вашим политическим опытом что можно было бы порекомендовать новому президенту? Куда еще Латвия не вступила?
— Я думаю, у Левитса нет понимания реальной Латвии. До сих пор он делал книксен националистам. Но он же знает, как человек, владеющей историей, что в предвоенной Латвии можно было получить основное образование на семи языках! Почему сейчас нельзя то же самое? Он — нет, надо переходить на латышский. «Я буду президентом латышского народа». А где Латвия? Мне, как нелатышу, кто будет президентом?
По—моему, вся его беда в том, что он не политик. Он будет держаться Сатверсме как слепой — стены. Думаю, ему это будет мешать, когда он познакомится с реальной политикой государства. Когда он поймет, что все эти его «я буду инициировать...» — смешны. Все это придет в сейм, а там ребята знают лучше, чего они хотят.
— Но в сейме тоже 60% новых депутатов, и они сильно соответствуют Левитсу. По крайней мере, по энергии, с которой они ему аплодировали, можно было видеть: они нашли друг друга.
— Окей, это просто такие праздничные моменты. Но есть ведь еще заказчики политики за всеми, кто там. Эти случайные молодые люди ведь не пришли туда, маршируя по Бривибас. За ними стоят большие дяди, и отрабатывать всегда надо. Думаю, что вот тут—то он и столкнется с серьезными проблемами. Если же взять международную обстановку, Евросоюз, все перемены в мире, то у Левитса и тут будут очень серьезные проблемы.
Николай КАБАНОВ.
Фото из личного архива Я. Юрканса.