Мартиньш, расскажите свою версию трагических событий 20 сентября в Лангстини.
Классическая схема, по которой происходит ограбление – грабители всегда стараются минимизировать возможные ущербы, всякие варианты, что кто-то появится дома и так далее. Дома грабят, в основном тогда, когда в них никого нет. Если вдруг случается, что приходишь домой, когда грабят, тогда иногда убивают.
Что было в случае с Павлом?
Павел с Ингусом (Баландин –ред.) были у нас в гостях, уехали домой где-то в час ночи.
Наверное, раньше, потому что в 00.56 полиция уже получила вызов в Лангстини...
Может быть, мы здесь все пили, и я не скажу точно. Они поехали к себе домой, решили попить чаю на кухне. Они зашли на кухню, приготовили чай, начали его пить, и тут врываются три человека в масках, двое накидываются на Павла, валят его с ног и начинают избивать доской, ногами, руками, и все удары наносятся в голову.
Третий человек садится на Ингуса, который говорит, что я все отдам, все скажу, только оставьте меня в покое. Ему связывают руки шнуром от телефонной зарядки.
Павла продолжают избивать так, что у него сломана челюсть, разрублена голова, и только после этого, когда он теряет сознание и не подает признаков жизни, Ингуса начинают спрашивать, где деньги, где сейф, где золото. Если бы это было простое ограбление, разумнее было бы спросить это у хозяина дома. Это первое.
Второе – двери дома были взломаны. Чтобы взломать двери, нужно время, пусть даже пять секунд, десять секунд, но это создает шум.
А Павел, получается, этого не заметил?
Я просто перечисляю факты. Чтобы отломать доску на террасе, тоже нужно время и это тоже создает определенный звук. Так вот представьте: отломанная доска на террасе и взломанная дверь. Если бы это не было сделано заранее, они бы услышали шум, да и собаки бы лаяли, в любом случае в доме бы что-то услышали.
А собаки были дома?
Собаки были в доме, но они маленькие, чихуахуа. Получается, что все было сделано заранее. Они дождались, когда Павел с Ингусом зайдут на кухню и напали. Потом, когда они узнали, что где, они пошли наверх, что-то взяли. В тот момент, когда Павел очнулся и начал поднимать голову, они его стали добивать ногами по голове. Представляете, человек, который просто лежит на полу, у него нет ничего, и они продолжают его избивать?! Какой смысл добивать человека, который и так лежит?
А Ингус?
По отношению к Ингусу этого сделано не было. На него лили кипяток, холодную воду, «фейри» в глаза наливали. Просто издевались.
Но зачем?!
Тут ситуация простая – Павла убили, потому что это должно было быть сделано, а Ингуса специально оставили в живых, чтобы он мог рассказать, как жестоко умирал Павел. Зачем? А чтобы те, кому этот месседж предназначен – это, скорее всего, я и мой товарищ Янис Рупертс, чтобы мы подумали, хотим ли мы то же самое.
Чтобы вас запугать?
Они украли часы, деньги, ладно. Но они убили светлейшего человека, которого я знал! И убили явно не из-за дел, которые он вел, потому что в этих его делах, которые все знают, там нет никого, способного это сделать.
Такое садистское убийство – редкость.
Это были не люди и даже не звери – зверь просто убивает, а это были просто садисты, которых, я надеюсь, найду.
Как себя чувствует Ингус?
Ужасно. Но его так не били. Это и был смысл того, что Павла убили, а его нет. Погиб только Павел. Его убили, я еще раз говорю, до того, как начали что-либо искать в доме.
А они были у нас, и за это время, которое они у нас сидели, шесть часов, этот дом могли вынести весь полностью. Можно было забрать не то, что часы – телевизоры, все, что угодно. Машину почему не угнали? Мотоциклы почему не угнали?
Его убили накануне очередного судьбоносного собрания на Olainfarm…
Его убили не из-за Olainfarm, потому что в олайнфармовском деле мы с ним работали задолго до этого, и там никто никого не убивал.
Но завтра собрание?
Нет. У нас создана такая система, что мы все наследники, и любого из нас убивать невыгодно, в этом дело.
И Павла тоже?
И Павла тоже невыгодно убивать. Создана система, чтобы никто не был под угрозой. Потому что, когда мы получили реальные угрозы и поняли, что Ирину могут убить, мы предприняли определенные меры безопасности. И одной из мер было то, что мы диверсифицировали риски и сделали так, что кого-то одного нет смысла убивать. Смысл есть только в том случае, если мы летим на одном самолете и его могут сбить. Это единственный вариант, как с нами разобраться.
И теперь мы подходим к главному. Несколько дней назад мы разговаривали с Павлом у нас в офисе по политическим темам, про политическое будущее и про то, что стоит сделать, чтобы было лучше. И поскольку Павел всегда был противником КОЗ и противником «Единства», которое и стоит за этим КОЗ, а также противником Борданса, который тоже стоит за этим КОЗ, я могу сделать только один вывод: настолько жестокое убийство могло быть сделано только из-за политической ситуации. То есть это не бизнес-кейс, в случае бизнес-кейса убили бы меня. Это политический кейс, потому что убили наше лицо, наш лучший мозг, лучшее, что у нас есть. Убили особо жестоко, показав это всем.
Чтобы остальные боялись, в этом смысл жестокости?
Да.
Были ли украдены какие-то документы?
Нет. Нет никаких документов, потому что то, что связано с политическими вопросами, все всегда решается устно.
Но есть неофициальная информация, что какие-то бумаги исчезли из дома.
Нет, это ерунда. Были украдены только часы, запонки и деньги.
А какие у вас основания считать, что убийство связано с КОЗ?
Заключение очень простое. В свое время премьер-министр Кариньш говорил экс-министру экономики Немиро, что делай в Latvenergo все, что ты хочешь, это твоя компетенция, ты решай. А вот потом, когда был снят предыдущий совет и новым председателем назначен Павел, на следующий же день премьер начал орать и вынудил министра заставить совет уйти в отставку. Это один момент.
Второй – когда у Ральфа Немиро отбирали допуск к гостайне, были всякие спекуляции, что это из-за Павла, и это правда. А у Павла было подтверждение, что ему допуск дадут. Но Павел хотел отменить КОЗ, сделать доброе дело для людей, а это является основным средством наших, скажем так, врагов, которые получают от этого миллионы, получают регулярно, и они этого не хотят лишаться.
Это все показывает, что именно латвэнерговский вопрос, а Latvenergo связан с КОЗ и со всем остальным, был главным.
История еще в чем? Все в городе знали, что Павла нельзя купить. И нельзя купить меня. Мы всегда всем, кто нам предлагали деньги за что-либо, за голосование и т.д., мы всегда отказывали.
А были предложения?
Да, были. Но мы не берем деньги. Павла нельзя было купить по одной простой причине. Он зарабатывал своим умом, своим талантом на юридическом поприще, поэтому во взятках не нуждался.
Убрав Павла, создатели КОЗ себя как-то обезопасили?
Это их цель. Я со своей стороны могу сказать так -- это мое личное утверждение – я сделаю все возможное, чтобы мысль Павла, его желания, его планы претворились в жизнь. Я отомщу за то, что случилось.
А вы не боитесь за свою жизнь?
Не боюсь. У меня убит один из самых близких людей в моей жизни. Мне особо терять уже больше нечего. И я это так не оставлю.
Скажите, Павел ведь до этого получал угрозы?
Это все не то.
Вы считаете, они не связаны с убийством?
Нет, потому что мы не получали угрозы по политическим вопросам, от тех, кто его убил.
По поводу КОЗ вы угроз не получали?
Нет, там опытные люди, они не угрожают, они делают.
Вы все-таки хотите сказать, что политики в этом замешаны?
Я уверен, личное мое мнение, что не только замешаны, но и прямые заказчики – из высшего политического руководства страны. Это мое личное мнение, что это высшее политическое руководство страны, которое готово пойти на все…
Высшее – это кто: президент, премьер, кого вы имеете в виду?
Я называю премьера, министра и тех, кто связан со всей этой историей.
Министра какого?
Министра юстиции Борданса. У которого была личная ненависть, животная ненависть к Павлу с того времени, когда Павел защищал своего клиента и высказал определенное мнение о Бордансе. И с того момента у него животная ненависть, и он Павлу говорил об этом на коалиционном совете.
Обычно у заказных убийств почерк все-таки другой.
Здесь это сделано с осознанным садизмом, с целью показать всем, это демонстрация силы, того, что будет с вами, если вы это будете делать дальше.
Но вас это не останавливает?
Я считаю, что это прямой знак мне.
Еще кому-то, кроме вас?
Я думаю, что да. Есть определенные люди. Но меня это точно не остановит, наоборот, я этого так не оставлю.
Как вы собираетесь защищаться?
Вы знаете, что убили президента Кеннеди? Защититься от убийства невозможно. У меня есть определенные мероприятия, и я думаю, что свою жизнь я продам дорого.
Вы будете присутствовать на ближайшем собрании в Olainfarm?
Нет, я не буду участвовать в этом мероприятии. Несмотря на то, что все теперешнее руководство Olainfarm, совет и правление, они все взяли себе охрану после убийства Павла, что настраивает на мысль, что они все-таки не без греха.
Не связана ли смерть Павла со смертью Валерия Малыгина?
Нет, эти смерти между собой не связаны.
А то, что вы не будете присутствовать на собрании, и Павел не будет присутствовать, решит ситуацию в пользу кого-то?
Это решит ситуацию в пользу тех людей, которые захватили власть на заводе, на акционерном собрании, которое проводилось в автобусе.
Значит, здесь есть прямая связь с отсутствием Павла?
Есть прямая связь, я согласен. Но мое мнение, что это все-таки не это.
Вы верите, что полиция найдет убийц?
Я уверен, что я что-то найду.
У вас есть собственный следственный отдел?
Нет, у меня есть деньги, за которые я куплю информацию.
Татьяна Фаст, «Открытый город»