После сериала «Чернобыль» обнаружен новый вид беспощадных мутантов

Как сообщают мировые СМИ, в город-призрак Припять, куда раньше приезжали в основном фанаты сталкерных игр и искатели гигантских крыс, потянулись самые жуткие мутанты нашего времени. То есть инстаблогеры, бессмысленные и беспощадные.

В первую очередь, конечно, их украинская разновидность — ей ехать ближе. Но обнаружились и другие, даже тайваньские (и не нужно думать, что наши, американские или китайские вариации этих мутантов чем-то отличаются).

В общем, теперь сотни тысяч подписчиков по всей планете наблюдают жуткое столкновение двух разных вселенных. Вселенной давней настоящей катастрофы — и вселенной современной цифровой деможизни.

Вот с блогера-дивчины, стоящей на фоне мертвых окон, спадает белый «комбинезон радиационной защиты», и она остается, вся стройная и загорелая, в одних беззащитных белых трусах.

Вот спортивный блогер-пацанчик в абибасе «делает бицепс» и заодно показывает растяжку на фоне самого трагического из чернобыльских символов — ржавого колеса обозрения в детском парке аттракционов.

Еще дивчина в покинутой зоне кокетничает со знаком «Осторожно, радиация».

Еще одна, в топике и татухах, трагично запрокинула голову среди покинутых кварталов.

Еще одна, призывно выставив взрослую привлекательность, позирует на детских качельках.

Вот снова мужественный пацанчик. Он как бы сталкер как бы в комбинезоне: он сурово осматривает пустой город с крыши.

...Все это — пошлятина настолько невероятная, настолько далеко и бесстыдно вывалившаяся из декольте морали и элементарного вкуса, что о ней явно стоит поговорить отдельно. Потому что на самом деле ее чернобыльская вариация — просто самая яркая часть большого и в общем угрожающего явления.

В сущности, что произошло в Чернобыле?

Дано: довольно крупное (и отчасти процветающее) поголовье современников, чья профессия, образ жизни и призвание — запечатлевать себя в эксклюзивных или актуальных обстоятельствах. А лучше одновременно и в тех и в других.

И вот это поголовье в нашей части света получило от судьбы внезапный приз. В Америке, масскультурной столице мира, на сверхмодном канале показали сверхмодный сериал, действие которого разворачивается совсем у нас под боком. Просто вот рукой подать. Пару часов на машине или столько же плюс два часа на самолете — и можно показаться т. н. подписоте через буроватый постапокалиптичный фильтр.

И да, какие-то смутные представления о том, что перед ними типа как бы место трагедии, до инстазвезд все же дошли. Поэтому под своими стриптизами и шпагатами они пишут:

«Я в Чернобыле! Какая это была страшная трагедия!!! Печаль (((( За столько лет ничего не изменилось! Ужасное преступление перед природой и планетой, за которое никто не понес наказания!» — и прочие, по их безмозглому мнению, подходящие случаю буквы (на самом деле нет).

Почему эти люди табунами прискакали в Чернобыль делать именно стриптизы и шпагаты и писать безумно неуместный пафос, — к сожалению, понятно. Потому что стриптизы, шпагаты и пафосная пошлятина — это все, что они умеют.

Но отметим: они это умеют, потому что именно этому они учились. Эти их шпагаты с пошлятиной уже сами по себе стали отдельным современным искусством, потому что именно они востребованы. Окупающимся искусством это сделали не они, а сама логика того, что принято называть «развитием массовых коммуникаций».

Надо признать печальную вещь: сейчас проявляются все, в том числе страшные, эффекты этого развития. Суть медийного пространства сегодня такова, что даже простая сдержанность во многих секторах «массового информационного потребления» — это тактика проигрышная, слабая и неверная.

Для того чтобы не выпасть из поезда актуальности, профессиональным охотникам за аудиторией надо раз и навсегда выпасть изо всех рамок. Настоящий массовый блогер-2019 должен быть одновременно и бесстыден, как Лысый из Браззерс, и бичевать порок как Мартин Лютер Кинг. И разоблачать продажность и коррупцию («ну, что вы теперь придумаете в свое оправдание, губернатор/МВД/МИД/?»), и иметь хорошо известный среди специалистов прайс-лист («пост с нашей подготовкой с Ильей в кадре — 365 тысяч. Брендирование на неделю — 550 тысяч»).

Поэтому такого понятия, как «неуместность», для них вообще не существует. Для них есть понятие неактуальности (то есть чего-то, на что нельзя подсесть со своим гвалтом и чего нельзя в итоге монетизировать).

Для этих медиабраконьеров не существует и понятия несочетаемого. Они будут селфиться на похоронах, делать онлайн-трансляции с пожаров и прикалываться над Вечным огнем. Для них сравнимые случаи имеют совершенно разный вес в зависимости от того, насколько актуально на них можно пообличать и попиариться.

Хотите пример?

Есть журналист, арестованный по совершенно фантастическому обвинению в прямой связи со своей профессиональной деятельностью, — за то, что он просто писал, ему вменили государственное преступление и могут посадить на огромный срок. Он сидит уже много месяцев. Но на его фоне никак не попозировать, и в его трагедии никак не обвинить российское государство, и его трагедию никак не монетизировать — можно только схлопотать попадание в черные списки на одной соседней территории. Поэтому никто из модных блогеров не вешает хештегов, не призывает всех выйти в его защиту и не выходит сам.

И это, знаете, тоже своего рода лучевая болезнь.