Над Европой опять звучит набат: русские хакеры отрабатывают атаки на выборы ЕП

Если у европейских политиков (а FT ссылается на мнение сразу «трех высокопоставленных дипломатов» из ЕС, почему-то не названных) есть какие-то сведения о деятельности взломщиков, логично было бы поделиться. Но западным потребителям информации остается лишь догадываться о том, что же замышляют россияне.

По идее, хакеры должны взламывать некие компьютерные сети. Мы-то знаем о продвинутости электронных технологий на Западе и можем предположить, что, наверное, там все голосования давно уже проводятся через интернет. Соответственно, вот вам и простор для творчества кибер-пиратов. Однако спешим разочаровать уверовавших в технологическое преимущество Европы: выборы в высший законодательный орган ЕС происходят в основном по старинке, то есть избиратели заполняют бумажные бюллетени, а члены электоральных комиссий традиционно пересчитывают их вручную.

Единственное исключение — маленькая Эстония, гордящаяся тем, что первой в мире ввела электронное голосование — еще в 2005 году. С тех пор там голосуют в интернете. И вроде бы никаких особых проблем не возникало. В 2014-м, когда выбирали своих шестерых евродепутатов, 31 процент избирателей воспользовался возможностью проголосовать онлайн. На только что завершившихся выборах в эстонский парламент почти 44 процента голосов пришли через Сеть. Если уж русские хакеры в самом деле отрабатывают атаки на грядущие выборы Европарламента, то что им мешало потренироваться на Эстонии? Но такого рода инцидентов, насколько нам известно, не было.

Даже если предположить, что россияне выберут эстонских евродепутатов (теперь благодаря выходу Британии из ЕС их уже будет семь, но по-прежнему менее процента всего парламента), это не изменит результаты волеизъявления в целом. А кроме Эстонии, ни одна страна ЕС вводить электронное голосование пока не собирается. Кого и что должны в таком случае взламывать хакеры, чтобы как-то повлиять на исход выборов?

Факты, впрочем, не мешают различным СМИ постоянно раскручивать страхи вокруг запрограммированного вмешательства русских хакеров. «У ЕС, на самом деле, нет плана предотвращения взлома выборов», — предупреждает американский журнал Wired. «Россия предпримет беспрецедентные действия, чтобы подорвать грядущие выборы Европейского парламента», — провозглашает бывший генсек НАТО Андерс Расмуссен, ныне — советник президента Украины Петра Порошенко.

О неизбежном вмешательстве России в избирательный процесс говорится и в докладе соросовской структуры под названием «Европейский совет по международным отношениям». У доклада характерное название: «Европейские выборы — 2019: как антиевропейцы планируют разрушить Европу и что нужно сделать, чтобы остановить их». Здесь, правда, упор уже на «внутренних врагов» (вам не привиделось, именно такие термины применяют к оппозиции в Старом Свете XXI века), которые, разумеется, также «орудие Кремля». Неслучайно премьер-министр России Дмитрий Медведев, выступая на днях в Люксембурге, ответил на эти обвинения: «Еще выборов не было, а нас уже в чем-то подозревают? Честно сказать, это какая-то чушь — параноидальная, я бы сказал, чушь — подозревать кого-то в том событии, которое еще не случилось. Вот состоятся выборы — пусть предъявят какие-то доказательства. Тогда будем с этим разбираться».

Естественно, это никто не принял во внимание. Глава Евросовета Дональд Туск призвал всех сплотиться в борьбе с «внешними антиевропейскими силами, которые пытаются — открыто и секретно — повлиять на демократический выбор европейцев, как это было с Брекситом». Заметьте, никто так и не доказал, что на референдум по выходу Британии из ЕС кто-то повлиял извне, если, конечно, не считать многочисленных попыток брюссельских чиновников (включая того же Туска) изменить ход голосования своей агитацией в суверенной стране.

Есть мнение. Все эти «параноидальные» (как сказал Медведев) заявления делаются с двумя целями. Во-первых, европейские официальные деятели пытаются поднять явку на выборах, которые мало волнуют самих жителей континента. Если в 1979 году в волеизъявлении участвовали 62 процента, то в последние две кампании — 43 процента. А в некоторых странах этот показатель выглядит совсем уж смехотворным: в Словакии пять лет назад голосовали 13 процентов избирателей, в Чехии — 18, в Словении — 25 процентов. Причем уровень мобилизованности евроскептично настроенных бюргеров оказывался заметно выше активности еврофилов, что видно по Британии и Франции. Именно поэтому истеблишменту сейчас крайне необходимо фейковыми вбросами о «внешнем вмешательстве» хоть как-то привлечь внимание избирателей, хоть как-то мобилизовать их.

Во-вторых, подобными заявлениями мейнстрим (это касается и политиков, и политологов, и журналистов) заранее пытается оправдаться за возможный провал, каковым считается успех евоскептиков. Те реально могут претендовать на формирование в будущем составе Европейского парламента мощной группы. Если это произойдет, элитам потребуются виновные — не могут же они обвинить в очередном провале себя.

Владимир Корнилов