Польский певец спел песни Высоцкого в Риге

Для друзей в Париже

Наш гость еще в 2013–м участвовал в открытии памятного барельефа Владимиру Высоцкому на здании ДК БМА. Пел тогда на открытом воздухе, и прохожие останавливались послушать. Побывал в Музее Высоцкого, где его любезно встретила директор Ольга Михайловна Ногинова.

На нынешнем концерте выступали барды Сергей Степаненко и Юрий Тихомиров, звучали стихи Высоцкого, а Евгений великолепно, со страстью и с характерной хрипотцой исполнив пару известных песен, удивил нас новыми открытиями:

— В последнее время занялся работой над альбомом "Недопетые песни Высоцкого". Ведь он писал для театра, кино, воплощаясь во всех своих героев и даже в неодушевленные предметы. Песню "Прерванный полет" написал для театра "Современник". Послушайте.

Есть много коллекционеров, собирающих старые записи Высоцкого, очень порой любительские. Вот он пел для друзей 14 июня 80–го, за 11 дней до своей смерти, эту песню "Шел я, брел я". Исполняю ее.

Много песен посвящал друзьям — как эту, с куражом, про день рождения друга в Париже. Возможно, это был Михаил Шемякин…

А этот текст я нашел в дорожном дневнике поэта — он никогда не был положен на музыку. Я взял несколько характерных для Высоцкого аккордов — получилась песня…

И получилась очень интересной — про Польшу. Там были такие слова — "на восток и на запад сердитая, хитрованская Речь Посполитая…". Поэты — мудрецы и провидцы. Слова из 70–х, которые сказаны как про нынешний день…

Спрашиваю после концерта у Евгения, как он собирает "недопетые песни".

— Слышал такой термин "высоцкология", — делится Евгений. — А у меня как–то само получилось, я даже не думал называть себя собирателем редких песен Высоцкого. Мне стали попадаться какие–то его стихи, заметки, даже проза — читал его рассказы. Прежде это был самиздат, а сейчас уже в полном собрании его сочинений они есть.

И в этой многолетней работе появились песни на стихи Высоцкого, не спетые им, какие–то сведения о той или иной песне, написанной по тому или другому случаю. Или специально для чего–то, посвященные кому–то. И так постепенно начали у меня появляться песни вместе со знаниями об этих редких песнях. Я подумал, что надо именно это продвигать. У него же много замечательной поэзии, спетой и не спетой.

Первые песни

— Как–то так сложилось, что гитару как инструмент я полюбил с раннего детства и даже сам делал ее — из деревяшек сколачивал что–то вроде гитары. Натягивал леску вместо струн и притворялся, что играю. А на десятый мой день рождения отец подарил мне гитару. И это был переломный момент моей жизни, когда начал играть Высоцкого. Почему? И сам не знаю. Может, это было окружение, может, двор, который тогда играл огромную роль в становлении каждого юного человека, а может, это пришло от кого–то из старших друзей. У меня с детства была компания друзей старше меня, я был там самым младшим.

И первой моей песней Высоцкого была "На братских могилах не ставят крестов". Песня за песней… У мальчишек на стенах всегда висели плакаты с Мадонной, Led Zeppelin, Deep Purple, Beatles. У меня они были тоже, но среди них всегда был Высоцкий.

Уже в зрелом возрасте подумал, что у меня, по сути, была два отца, один родной, а другой — Высоцкий.

Успел карьеру рок–музыканта сделать еще в Советском Союзе, до отъезда в Польшу 33 года назад. Но на сцену по–настоящему вышел в Польше. Прежде пел песни Высоцкого в кругу друзей, под рюмочку, где гитара часто ходила по кругу. А когда у меня в Варшаве началась актерская жизнь — не сразу — в кругу актеров и сотрудников театра как–то спел, и меня чуть ли не насильно вытащили на сцену — мол, мне нужно это все петь, показывать широкой публике. А я и не думал выступать с Высоцкими на сцене. Это исключительно заслуга моих польских друзей.

В кино с гитарой

— В Польше любят Высоцкого, Окуджаву, Дольского, Розенбаума, даже Митяева уже переводят на польский.

Получилось так, что в театре с 2015–го не играю и если меня приглашают, то только в качестве исполнителя песенной поэзии. А в кино снимаюсь все время. В моем послужном списке — более 60 картин, подавляющее большинство польские, но были как–то английский фильм, российский.

— Приглашают как поющего актера?

— По–разному. Бывает, сразу предлагают что–то спеть, а бывает, прямо на съемочной площадке идея возникает — а вдруг этот герой умеет играть на гитаре, давай попробуем. Пусть он сидит на сцене, наигрывает на гитаре и что–то мурлычет под нос. Пробуем — получается хорошо. А иной раз меня сразу приглашают прийти на съемочную площадку, подготовив что–то песенное по теме. Но это не во всех фильмах.

— Польша любит Высоцкого. Там раньше был его бум, ажиотаж?..

— Никогда бума не было, было ровное, уважительное отношение к российской песенной поэзии. Просто было время, когда бардовская песня была невероятна популярна по всему свету. И в Европе, и в Америке — тот же Элвис Пресли, Ник Кэйв, Тони Кэш.

Этот жанр существует и постоянно уважаем в мире, так же и в Польше. В основном в переводе на польский звучит. Но кое–кто любит и в оригинале исполнить, специально изучает. Публика тоже осталась верна своим вкусам. А то, что нельзя сегодня в Польше ни оперу "Борис Годунов" ставить, ни пьес Чехова или по Достоевскому что–то — это исключительно установки сверху, политические.

Даже в эти тяжелые времена мне удалось появиться на сцене с Высоцким, и ничего подобного ощущениям, что вот сейчас меня помидорами закидают, не было. Народ там нормальный — во всем политики мешают. Люди должны сами между собой договариваться и вести отношения. Надо политику от народа отделить.

— Но, к сожалению, решения во всех странах принимают политики, без учета мнения народа… Как вам живется в Польше сейчас?

— У меня семья и дети в Варшаве, это мой дом, моя вторая маленькая родина. Я очень много езжу — и по актерской , и по концертной деятельности — в Германию, Америку, Канаду, Швецию, Данию, до какого–то времени давал концерты на Украине.

— И вы поете там Высоцкого по–русски? Для русскоязычной публики?

— Не обязательно. Бывает, американцы коренные собираются — говорят, мы не понимаем, про что песня, но с такой подачей, такой экспрессией и переживанием хочется ее слушать и слушать. Если песня исполняется с полным чувством, можно не понимать, но чувствовать, о чем она.

Это не эстрадный жанр, который постоянно мелькает по телевизору, слушатели песенной поэзии — люди, понимающие ценность задушевной песни.

Поставили на паузу…

— Общались ли вы с Мариной Влади?

— Заочно. Она должна была появиться на одном моем ежегодном Фестивале песни и поэзии Владимира Высоцкого в Варшаве, но что–то не срослось. У нее есть спектакль памяти Высоцкого.

Одна моя знакомая журналистка направлялась в Париж, чтобы взять интервью у Марины, и я попросил записать ее обращение к нашему фестивалю.С 2010–го в Польше работает созданный мной Фонд сближения культур, который занимается организацией двух фестивалей. Один из них посвящен Высоцкому, а второй — Фестиваль сближения культур. Я приглашаю артистов со всего мира, исполняющих песни Высоцкого на их родных языках, и у меня уже пели их и на иврите, на немецком, украинском, белорусском, польском, норвежском, шведском и финском.

В пандемию мы проводили 11–й фестиваль онлайн. Он, кстати, был самым многочисленным — около 45 участников, длился больше трех часов. Обычно не каждому удается лично приехать, да и у меня не хватает финансов всех пригласить. Победителями тогда стали ребята из Красноярска…

А 12–го фестиваля не было — из–за политических проблем. Я провожу его обычно в день рождения Высоцкого и ближайшие 2–3 дня. Поэтому и приехал сейчас к вам…