Хорошо, конечно, что в бюро у министра нет проблем с заполняемостью вакансий. Не так хорошо обстоят дела в больницах и скорой помощи. Здесь не хватает более 1000 специалистов, написала в своем Twitter журналист телеканала TV3 Монта Яковела.
«Драматическая картина в здравоохранении. В Службе неотложной медпомощи 587 вакансий, в Гайльэзерсе — 307, в больнице Страдыня — 309, в Детской больнице — 155. В крупнейших медучреждениях не хватает анестезиологов, реаниматологов, медсестер.
А вам мы пропишем геноцид
На днях СМИ обсуждали резонансный пост рижанки про «незримый геноцид», в котором она рассказала, как пыталась вызвать медиков на помощь прохожему, а ее спрашивали, кто заплатит, если вызов ложный. А может быть в правительстве действительно решили потихоньку избавиться от этого населения как от неприятной родинки или докучливой перхоти? И уже ищут подходящий антибиотик? У него ведь нет возможности обеспечить необходимое количество специалистов, платить им достойные зарплаты. Оставшихся еще пациентов хотят заставить платить за все. С 1 сентября неосторожный вызов «скорой» снова подорожает. А вот интересный опыт с мест — в Пампальской волости семейный врач Инета Кокина выписала счет за распечатку копии истории болезни 86-летней инвалиду I группы. 128, 28 евро. Почти евро за лист. Сама врач комментариев не дает, ссылаясь на защиту данных физической персоны.
Похоже, что данные персоны у нас скоро будут охраняться строже, чем сама эта персона. Помните, что ведомство Винькеле разрабатывает правовое регулирование «последней воли» тяжелобольных? Министерство здравоохранения Латвии и Латвийское общество врачей работают над правилами, согласно которым будет исполнена последняя воля пациента, если тот не захочет, чтобы его возвращали к жизни и реанимировали. Процесс отказа от реанимационных мероприятий планируется максимально упростить. Достаточно будет зафиксировать свое последнее пожелание в системе «Э-здоровье» или через сайт Latvija.lv — и гуд бай! По словам главы Минздрава, это избавило бы человека от необходимости всегда иметь при себе нотариально заверенный документ, в котором тот просит не возвращать его к жизни в случае наступления критической ситуации.
Урегулирование вопроса о последней воле пациента защитило бы от стресса и необоснованной ответственности родственников человека, заявила президент Латвийского общества врачей Илзе Айзсилниеце. При этом глава общества назвала неоказание помощи больному «сервисом»!
Кстати здесь будет уместно вспомнить старика Гиппократа, которым клянутся будущие врачи: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла...».
Что с нас взять, кроме анализов
Да что он понимал, это Гиппократ. У него не было советников антропологов и ветеринаров, тысяч пустующих вакансий врачей и нищего населения, с которого нечего взять, кроме анализов.
Конечно, надо войти в положение нашего правительства. Мы слишком дорого ему обходимся. Мало того, что нас надо оборонять от потенциального агрессора, покупая пушки и геликоптеры, так еще и лечить!
Пять лет назад министр здравоохранения братской нам Литвы Риманте Шалашявячюте поразила всех своей откровенностью, сказав то, на что, похоже, не решаются наши чиновники. «Эвтаназия может быть хорошим выбором для бедных людей, которые в силу бедности не имеют доступа к медицинской помощи» — вот что она заявила. И продолжала, что, мол, «Литва не социальное государство, где паллиативная помощь доступна всем нуждающимся. Поэтому эвтаназия может стать решением для людей, которые «не хотят беспокоить родственников зрелищем собственных страданий».
Министр также подняла вопрос о «педиатрической эвтаназии». Она напомнила литовской общественности, что это «право» уже имеют бельгийские дети.
А судьи кто?
Страдание близких — это тяжело. Но как знать, может это последний шанс, дающийся родным и близким. Взвалить на свои плечи краешек этого креста, принести тот самый стакан воды, накормить, согреть руку страдающего в своей ладони? В том числе это и шанс государства проявить заботу о своем бывшем налогоплательщике. Чтобы показать, настоящее ты государство, или так себе. Даже если оно не хочет беспокоить себя наблюдением зрелища чужих страданий, а хочет салютов и юбилеев с тортами. Или теперь решать то, пора человеку или нет отправляться «путем всея земли» будут не в небесной канцелярии, а в бюро министра здравоохранения? Не знаю, «по Сеньке ли шапка», ответственность слишком велика.
На днях министр Винькеле так сказала о коррупции в процессе внедрения системы электронного здоровья: «коррупция вообще является пагубным делом, а коррупция в сфере, где речь идет о здоровье человека... Они должны в аду гореть за это».
Где тут больший грех — украсть у государства несколько миллионов или стать соучастником в убийстве — решать не нам. Это будет взвешиваться на иных весах, не аптечных. Надеюсь, что министр это понимает.
И, кстати, совершенно напрасно и легкомысленно, что у нее в советниках до сих пор нет священника.