Ну а с порталом bb.lv он побеседовал о феномене молодежной преступности, которую взялись обсуждать в последние месяцы в связи с премьерой скандального телесериала "Слово пацана".
Во дворе зарезали вора в законе
— Как вам впервые довелось соприкоснуться с дворовыми нравами?
— Я родился в 1944 году, а мое детство прошло в послевоенном Ленинграде. Жил по соседству с тем домом, где появился на свет Путин — только он на 8 лет младше. В районе улиц Кирочной, Маяковского. Этот двор потом обслуживался тем отделом милиции, где я работал опером. Поэтому я не только лично знаю, что там происходило, но и, работая в розыске, так или иначе приходилось сталкиваться с этими персонажами.
— Вы же застали еще разрушенный город, после блокады.
— Конечно! В 1953 году была так называемая "ворошиловская" амнистия, на самом деле — бериевская. Когда шли войны между "суками" и "ворами". У нас во дворе зарезали парня — вора в законе. Этот момент я застал.
Когда я работал на Чукотке, в Певеке, там раскрываемость была сто процентов. Было 60 преступлений в год. В Певеке пацаны, скажем так, шкодили. А в Питере, только на моей "земле", которую я обслуживал, было порядка 300 преступлений в год.
— Как государство противодействовало молодежной преступности?
— Профилактика появилась где–то при Хрущеве — как направление деятельности милиции. В 1962–1964 годах пошло целое движение. В общем, в стране все еще было много оружия. В принципе, можно было сажать каждого второго. Потому что мы ездили на места боев, на Сенявинские высоты, на болота. У меня милиция дважды изымала оружие…
— Когда вы были школьником? За это грозило исключение из школы, из комсомола?
— Нет. Я в комсомоле тогда еще не был. Меня поставили на учет в детскую комнату милиции и время от времени приглашали туда.
— Получается, что бывший неблагополучный подросток сделал карьеру милиционера. И вообще хулиганистые ребята шли в силовики — тот же Путин в ГБ. Как говорят, преступник и оперативный работник бегут в одну сторону?
— Да, конечно. Больше того, я вам скажу: Путин, совершенно очевидно, был одним из тех, кого в школе прессовали, били. Я с ним не учился, но по его внешнему виду, по росту, и даже по тому факту, что он пошел заниматься дзюдо…
Я в том же возрасте пошел заниматься боксом в "Динамо". Тренер жил в нашем дворе, увидел меня, подошел и предложил. Мне было, наверное, лет десять.
— Кто–то из ребят, с которыми занимались, пошел по воровской тропе?
— Во дворе из ребят практически все сели. Многие одноклассники сели.
— Вы же потом стали студентом, и появился новый круг общения, социализация…
— Дело–то вот в чем: я учился на вечернем и работал в милиции с 18 лет. И сразу же стал опером. Первые полгода занимался розыском неплательщиков алиментов. И лиц, без вести пропавших — потерявших связь с родственниками. Тогда это было поголовным — война же недавно закончилась.
— У преступности тогда было молодое лицо?
— Пожалуй, нет. Пацаны шли — двор на двор, школа на школу, район на район. Иногда это были массовые драки. Но, как правило, они заканчивались бескровно, то есть без трупов. Профилактическая работа проводилась, конечно. Потом она сошла на нет, и все вновь возникло — в Казани, на Урале. А вот в Магадане я с таким не сталкивался.
Мой друг уехал в Магадан
— На Северах, конечно, много было бывших лагерников — это сказывалось на криминогенном фоне?
— Скорее на общей атмосфере. Те, кто когда–то сидел, освободился и остался в Магадане, погоды не делали. Ну и вообще преступность в Магадане по сравнению с центральными районами страны была намного ниже. Это связано с тем, что, во–первых, люди туда ехали работать, зарабатывать деньги. А во–вторых, единственным способом выбраться из Магадана был аэропорт. Железной дороги нет, морской транспорт — только грузовой.
— Но ведь уже формировались группировки вокруг старательских артелей по добыче золота?
— Там был целый трест, который назывался "Ингушзолото". Несколько тейпов из Ингушетии приезжало в Магаданскую область и занималось организованным хищением промышленного золота. Прекратилось это, когда главой области стал Валентин Цветков, впоследствии убитый на Арбате. Он решал эти проблемы экономическим путем — в Магаданской области построили аффинажный завод, стали производить золотые слитки (до того был песок, полуфабрикат). И стало людям, мывшим золото, выгодней нести его государству — а не ингушам.
Почему Америка не Россия
— После милиции вы стали адвокатом — приходилось заниматься молодежью?
— Был такой Александр Щербина, обвинявшийся в нанесении тяжких телесных повреждений со смертельным исходом. Малолеткой не был, 22 года, после армии. Он признал себя виновным, а я, изучив материалы дела, пришел к выводу, что он не убивал. Потому что были явные противоречия между его показаниями, обстоятельствами нанесения повреждений, выводами судебно–медицинской экспертизы.
Дважды его приговаривали к максимальному сроку лишения свободы — 12 годам. В конце концов мне удалось добиться, что все приговоры были отменены. И суд его оправдал.
— Была ли преемственность между "пацанскими" группировками и теми бандами, которые в 1990–е годы контролировали целые регионы?
— Нет, все же у них была разная направленность. Цель банд–вымогателей — решение финансовых проблем. А молодежь занималась в большей степени самоутверждением.
— Это же характерно в то время и для государств Запада — вспомнить хотя бы "Вестсайдскую историю", сюжет "Заводного апельсина", британских бритоголовых, итальянские молодежные отряды мафии. Вообще страны, где распадается индустриальный уклад.
— Да, и я, перед тем как с вами разговаривать, посмотрел статистику преступлений несовершеннолетних в США и в России. В общем, надо сказать, что при том что в Америке практически свободное хождение оружия, но коэффициент преступности вдвое ниже, чем в России. То есть соотношение числа преступлений к населению. Нужно учитывать, конечно, что в различных штатах разный возраст совершеннолетия, и 18 лет, и 21 год. К тому же разная система применения права — в России это кодификация, а в США и Великобритании — прецедентное право.
Так что единственный вид преступлений, где можно сравнивать — это совершение убийств. Вот в Америке при свободном наличии оружия количество убийств среди несовершеннолетних в два с лишним раза ниже, чем в России.
— Вопрос наркотиков: они и стимулируют преступность, и сами по себе служат в виде состава преступления. Вы как относитесь к декриминализации наркотических веществ в России?
— Что касается слабых — анаши, или дури, — да, это возможно. После войны количество наркоманов было очень большое. За счет того, что многие были ранены и привыкли к морфию как к обезболивающему веществу. Изымалось огромное количество содержащих морфий лекарств. Тогда же появились наркотики, которые выращивались. Та же конопля, мак опийный. Тогда, помню, изъял я 32 килограмма гашиша. Это была большая сумма, ведь баш, одна доза на грамм, стоил рубль. Приличные деньги на те времена.
— Спасибо за откровенный разговор!