Кто ж не валялся на пляжах Шарм–эль–Шейха? А многие из валявшихся там ездили на гору Синай — ту самую гору Моисея, на которой положено встречать рассвет. В свою очередь, многие из ездивших наверняка помнят стоящий у подножия горы древний монастырь Святой Катерины.
А вот знает ли наш брат турист, что в этом монастыре в течение долгого времени добывали универсальное лекарство — добывали непосредственно в могиле святой? Да, источником снадобья считались сами останки Катерины. "…в глубине захоронения святой была установлена "серебряная трубочка, по которой лилась жидкость гораздо более темная, нежели масло, совершеннейшая и полезнейшая для многих больных жен, чудесным образом исцеляла любой недуг".
Далеко не только эти мощи некогда считались фармакологическим сырьем. В XV веке и даже позже в госпитале при аббатстве Святого Антония во французском городе Вьен больных лечили чудотворным настоем. Настаивали чудо–жидкость на костях Антония. Через останки святого Николая (прообраз Санта–Клауса), Иоанна Милостивого и многих других процеживали смесь вина с водой, получая микстуру под названием vinage. "Из тела святого Бенедикта изготовляют целительные отвары, как сообщает нам очевидец Родольфо Тортарио…" Вообще средневековый культ мощей не оставлял телам святых шанса спокойно истлеть в земле: "…трупы раскрывались, кипятились, разрезались, расчленялись и обрабатывались".
Что до грешников, то их тела, не обладающие лекарственными свойствами, нередко рассматривались просто как источник калорий. Времена были тяжелые, часто голодные (в Западной Европе большого голода с многими тысячами жертв не знают только с XX века, в бывшем СССР — только со второй половины XX века), привередничать не приходилось. К тому же в условиях бесконечных войн, эпидемий и все того же голода единственным мясом, с которым почти никогда не возникало перебоев, оказывалась человечина.
В итоге одним из актуальных вопросов, которыми были вынуждены озаботиться средневековые христианские теологи, стал такой: как будут воскресать на Страшном суде не мирно упокоившиеся в земле в целости и сохранности, а те бесчисленные, кого казнили путем четвертования и усекновения головы, кого разрубили на куски на поле боя, кого попросту съели — дикие звери или братья по вере? "В случае поедания возникал все же вопрос, кому бы принадлежала поглощенная плоть: воскрешенному телу съевшего или телу съеденного?.."