С песнями и голосом Алевтины Леонтьевой впервые познакомился двенадцать лет назад, когда она пела в группе «Мельница», потом стал следить за ее сольным творчеством. Очень хотелось побеседовать — и в личном общении выяснилось, что Алевтина человек очень умный, интересный и доброжелательный.
К песне через Бога
— Алевтина, вы человек верующий, и это очень чувствуется в вашем творчестве. Расскажите, как вы пришли к христианской вере?
— Мужчины, в силу своего устройства, обычно приходят к Богу через логику или через какие-то пережитые потрясения, потерю близких. Женщины же устроены по—другому, у них сильнее развито чувственное восприятие, не требующее каких-то логических доказательств.
В детстве, будучи обычной советской пионеркой, я, разумеется, знала, что Бога нет. В ту пору у меня главное желание было — петь. Как-то в тринадцатилетнем возрасте увидела объявление о наборе в студию, созданную музыкантами группы «Культурный бункер», и поехала на прослушивание. Всего в тот день прослушивались свыше шестидесяти человек и, естественно, никакой уверенности в том, что предпочтут именно меня, не было.
Вернулась домой — и такое у меня было большое желание, чтобы меня взяли в студию, что, дождавшись, когда мама выйдет, опустилась на колени и начала молиться. Это было какое-то озарение, перевернувшее все мои представления о мире, все стало другим — теперь я точно знала, что Он есть, Он существует, и мне не нужны никакие доказательства, потому что я в них не нуждалась и с тех пор не нуждаюсь.
Мне очень повезло: безо всяких усилий мне Кто-то показал совсем другую жизнь. Через некоторое время зазвонил телефон. Мама хотела было взять трубку, я говорю: «Это мне звонят...» И действительно, меня хотели известить, что прослушивание прошла успешно. А поскольку моя жизнь изменилась, в свои тринадцать побежала креститься — надо было исправить мое «атеистическое недоразумение». С тех пор вера в Бога меня никогда не покидала.
— А это огромное желание петь — оно откуда?
— Сколько себя помню, всегда любила музыку — просто хочу петь, и все. Каждый из нас рождается со своим внутренним потенциалом, который следует по мере сил воплотить и преумножить. Помните ведь библейскую притчу о талантах?
Вспоминаю себя в пятилетнем возрасте, когда еще жив был мой папа. Мне тогда нравилось подражать оперным певицам — папа записал мое «пение» на магнитофон и дал мне послушать. Даже в столь юном возрасте поняла, насколько оно звучит ужасно. Поэтому вплоть до тринадцати лет делать этого при свидетелях больше не решалась. Но желание петь никуда не исчезало.
В тринадцатилетнем же возрасте, как говорила, начала сотрудничать с андеграундными музыкантами из группы «Культурный бункер» — весьма известной у нас в Новосибирске в начале 90-х. Это были взрослые тридцатилетние дядьки. Кстати, я им тогда приврала, сказав, что мне уже четырнадцать лет — накинула целый год к своему тогдашнему возрасту. Лидер группы Александр Яковенко разглядел во мне будущую певицу и начал меня учить. Его усилия не пропали даром — вскоре запела. Ну а позже мне доверили исполнить бэк-вокальные партии на альбоме «Культурного бункера», предназначенном для американского музыкального рынка. А еще спустя много лет Александр помог мне в написании нескольких песен для моего первого сольного альбома «Танец перехода».
Когда случается ЭТО
— Где состоялось ваше первое живое выступление?
— Оно произошло в рамках конкурса талантов для девчонок — стоя в шляпе, клетчатом сарафане и с саквояжем в руках исполнила на сцене ДК перед несколькими сотнями зрителей песню Жанны Агузаровой «Марина». Очень странное и захватывающее впечатление — мне казалось, что чувствую эмоции каждого человека в зале! А когда песня окончилась, наградили шквалом аплодисментов. Мое пение так понравилось людям, что обо мне написали в газетах. После этого окончательно уверилась в правильности выбранного мною пути — музыка, сцена.
Вообще в юности активно участвовала в региональных музыкальных конкурсах — побеждала, получала призы, подарки, зарабатывала реальные деньги... Например, уже в шестнадцать лет смогла себе позволить покупку шубы из натурального меха — тогда, в нищие 90-е, подобное было показателем настоящего успеха. Боюсь, это не очень благотворно действовало на неокрепшую подростковую психику. Мне казалось, что я — необыкновенное дарование и учиться мне больше нигде не надо. Впрочем, уже к семнадцати годам это прошло, и я начала брать уроки вокала, училась у профессиональных педагогов.
Однако мама изначально настаивала, чтобы я обзавелась еще и «нормальной профессией». И я поступила в Новосибирский государственный педагогический университет на отделение русского языка и психологии. В 99-м же переехала в Москву — с тех пор живу и работаю здесь.
— Почему вы выбрали в музыке именно фолк—направление? И как начали сочинять собственные песни?
— Первые мои записи были сделаны с группой «Культурный бункер» — сначала сборник «Сибирский экстаз», потом студийный альбом «Воин Калка». Их музыка с фолком не имела ничего общего. Но народные, фолковые мотивы нравились мне с юных лет — бывает, вернусь с учебы и делаю дома уборку, напевая при этом какую—нибудь «Березку»... Помимо этого на протяжении 13 лет танцевала в народном коллективе, где постановки были, как правило, под русские народные песни.
Пробовать петь со сцены что-то такое подфольклоренное начала в году 97-98-м... А когда перебралась в Москву, то подобрала себе композиций на целую программу в подобном духе. Тем более что к этому времени у меня уже прилично набралось собственных песен. Я отнюдь не самый плодотворный автор и не могу похвастаться своими песнями в больших количествах. И вообще я их не столько пишу, сколько они у меня случаются.
Свою первую песню сочинила в семнадцать — мыла пол на кухне, мурлыкая какую—то мелодию, а потом вдруг на нее стали ложиться слова. Меня это позабавило: «Ха-ха-ха, ну какой же из меня автор-песенник? Я же не поэт, не композитор...» Но вскоре неожиданно сочинилась и другая песня — с ней решилась выступить на конкурсе «Мистер Шлягер», где взяла Гран-при.
Все перемелется...
— Как оказались в группе «Мельница»?
— До «Мельницы» в течение двух лет вообще практически нигде не выступала. Подрасстроилась после одного неудачного проекта и решила — ну, хватит с меня музыки, займусь чем-то другим. Я ведь не только музыкант, но и профессиональный диктор — озвучиваю теле— и радиорекламу, передачи, фильмы... Но в 2004-м друзья-москвичи, поддерживавшие контакт с организаторами «Евровидения», намеченного тогда в Киеве, предложили мне поучаствовать в отборочном туре. Поехала, хотя не питала никаких иллюзий — однако это мероприятие многое мне дало в плане опыта. Чуть позже сама уже помогала устраивать один фестиваль, где и услышала впервые «Мельницу».
Их музыка мне очень понравилась, но про себя я отметила: «А вот эту песню я спела бы немного по-другому... И в этой тоже кое-что переделала бы...» Что интересно, на тот момент в «Мельнице» пела не Хелависа. Дело в том, что тогда Наташа только-только вышла замуж, уехала к супругу в Ирландию и приостановила свое участие в группе. И я подошла к тогдашнему администратору «Мельницы» Леше Тарасову и вручила ему свою визитку со словами: «Я хорошая певица, вдруг вам понадоблюсь...»
Недели через две они мне позвонили — и началось мое сотрудничество с «Мельницей», продолжавшееся без малого три года.
— Альбом «Мельницы» «Зов крови», записанный с вашим вокальным и авторским участием, мой самый любимый у этой группы. И он оказался судьбоносным — благодаря ему «Мельница», ранее известная главным образом лишь в пределах ролевой тусовки, перешла, что называется, в мейнстрим...
— На тот момент действительно в «Мельнице» оказались две певицы. Благодаря этому получилось очень интересное звучание. С увлечением погрузилась в работу — мне нравилось исполнять и основной вокал, и двухголосье, и бэки... Например, если основная вокальная партия в песне принадлежала Наташе, то моя задача заключалась в том, чтобы не перекрывать ее голос своим, а сделать красивое обволакивающее обрамление.
Участие в «Мельнице» вернуло мне желание заниматься музыкой, петь со сцены, исполнять свой авторский материал.
«Немодная»
— Какова история вашего сольного проекта?
— В 2008—м собрала музыкантов для моей собственной группы. Моих дикторских гонораров хватило на качественную запись альбома — и мы не откладывая в долгий ящик приступили к работе над альбомом «Танец перехода». Он был выпущен в 2009-м компанией Navigator Records — той самой, что сотрудничает и с «Мельницей». На заглавную песню альбома сняли клип, главную роль в котором исполнила знаменитая актриса Светлана Светличная.
К сожалению, тогда не получилось пристроить песню с альбома на «Наше радио», вообще-то очень дружественно относившееся в ту пору к фолк-исполнителям — ставили даже Пелагею с ее «Валенками». На мой взгляд, эта неудача обусловлена неверным выбором — Navigator предпочел продвигать композицию «Мокошь», которая мало подходит под радиоформат.
Так или иначе, спустя четыре года мы выпустили новый альбом — «Загорелось облако». Стремление петь никуда не исчезло, но у меня появился первый, а потом и второй ребенок — это, как вы понимаете, заставило произвести переоценку приоритетов и резко уменьшило тот объем времени, который могла посвящать творчеству. В течение нескольких лет не могла надолго куда-либо выезжать из Москвы. Лишь в последнее время, когда дети немного подросли, у меня стало побольше свободы, и я мечтаю и планирую давать побольше концертов.
— Ваши песни стойко ассоциируются у меня с литературным жанром славянского фэнтези. Вы читаете книги подобного рода?
— Нет, к фэнтези не имею никакого отношения, любые сходства, как говорится, случайны. Как по мне, реальная Вселенная и так слишком интересна, чтобы с головой уходить в какие—то вымышленные миры.
Честно сказать, вообще в последние годы мало читаю — материнство, работа не оставляют на это времени. Мои парни — что старший, что младший — очень активные и любознательные, жаждут общения, и порою нет свободной минутки даже на то, чтобы спокойно выпить чаю, не то что почитать книжку. Это для меня настоящая роскошь. (Смеется) Ну а если мне даже когда-нибудь и удается изредка найти время на чтение, предпочту какую-нибудь книгу по психологии — ведь в свое время ей училась и до сих пор интересуюсь. Особенно ценю книги известного психотерапевта Эрнеста Цветкова, на лекции которого я ходила на протяжении двенадцати лет.
Кстати, у меня есть как минимум две песни, написанные по мотивам лекций Эрнеста — «Тайна» и «Сколько времени отмеряно». Вторая «написалась» летом: она о том, что как раз тех сил, что мы тратим на гнев, зависть, внутренние страсти, может не хватить для выполнения сокровенной мечты, для самореализации — мечте может просто не хватить сил...
— Тут недавно в фейсбуке вы написали, что желаете теперь исполнять не только фолк...
— Моя фолковая программа была и есть, никак не собираюсь от нее отказываться. Но — да, присутствует и желание работать в другой стилистике, потому что мои музыкальные интересы шире.
У меня появился материал в поп-роковом ключе — хотя там, вообще-то, присутствуют и элементы других, самых разных стилей — его уже записываю. Планируя этот альбом, мы пригласили известного продюсера, но результат меня не устроил. Слишком много тяжелых, перегруженных гитар — а это уже не вполне соответствует моему образу и внутреннему настроению. В итоге остановила работу, закрыв глаза на потраченные время и деньги.
На данный момент записала двухдисковый альбом при участии великолепного пианиста Олега Губанова и не менее великолепного бас-гитариста Юрия Судакова. Это трио: один диск записан в традиционном для меня фолковом духе, а второй — абсолютно без этноэлементов. Альбом называется «Немодная» — никому еще не говорила название! Он должен познакомить слушателя с расширением стилистических границ и будет выпущен в самом скором времени.
Выпуск же полновесного альбома тоже по-прежнему значится в планах — но для него пока не хватает двух-трех песен, которые еще предстоит сочинить.
Мечта
— Вы сейчас участвуете в концертной презентации в крупнейших городах России рок-оперы «Легенда Ксентарона» («Эльфийская рукопись — 4») группы «Эпидемия». Как оказались в этом проекте?
— Сотрудничать с другими людьми соглашаюсь далеко не всегда, существуют определенные вкусовые рамки. Не далее как вчера мне предложили выступить вместе с человеком, исполняющим шансон, — отказалась.
С «Эпидемией» совершенно другой случай. Изначально у них на диске свою партию вокала записала Наталья О`Шей. Но она плотно занята в «Мельнице» и с самого начала не планировала выступать с «Эпидемией» вживую. По старой памяти она порекомендовала им обратиться ко мне.
Сразу же согласилась, потому что музыканты «Эпидемии» прекрасны, приятны в общении и творчестве. Мы успешно сработались — и я участвовала в концертах «Эпидемии» в Москве, Екатеринбурге, Санкт-Петербурге. Запланирован Нижний Новгород. Мне нравится и сюжет метал-оперы, и сами песни. В частности, «Смерти нет», которую мы исполняем втроем с Евгением Егоровым и Андреем Лобашовым, — она очень красивая и глубокая.
— Мне в свое время эта песня очень помогала, когда я потерял близкого человека...
— Строки этой песни о том, что «душе, которая устала страдать, дарую право один раз загадать вновь оказаться рядом с другой, самой родной во вселенной душой» вызывают во мне образ моего отца. Папа ушел очень рано... Думаю, что эти слова глубоко трогают тех, кто терял близких.
— У вас сейчас есть планы концертов с вашей собственной программой за пределами Москвы?
— Планы есть, но как быстро мы их реализуем — вопрос. Программу с нашим трио мы планировали закончить еще летом, и именно эту программу мне хочется обкатать в ближайшее время. Также многое зависит от организаторов на местах: им надо точно знать, что вложенные деньги вернутся. Ведь привезти полный состав музыкантов — это вложение. В прошлом году, например, мы успешно и с удовольствием выступили в Коктебеле на фестивале «Сурья-фест» — в качестве хедлайнеров. Организаторы фестиваля уже говорили о надеждах и планах снова нас привезти. Интерес к нам есть, и мы планируем активизировать работу. Но пока не собираемся далеко отъезжать от Москвы — я все еще не могу оставлять детей надолго.
— У творческих людей бывают периоды, когда муза от них отворачивается — ничего не сочиняется, хоть плачь... У вас такое случается?
— Если в какой-то момент отсутствует вдохновение, сильно по этому поводу не сокрушаюсь. С другой стороны, считаю, что муза должна все-таки быть подконтрольна: если надо — она должна работать.
Как-то давно Миша Козырев мне устроил встречу с продюсером Эриком Чантурией, показала ему несколько своих фолковых песен, он заинтересовался и спросил: «А еще у тебя есть песни?» Я ответила, мол, да, есть, завтра принесу, хотя песен у меня не было! До следующего дня пришлось сочинить пять песен! Правда, у него потом поменялись планы и сотрудничества не сложилось, но зато эти песни пригодились мне позднее в сотрудничестве с «Мельницей» и на моих альбомах.
— Какие вещи служат для вас источником вдохновения?
— Порою стряхиваю пыль с очень старых вещей, которые были когда-то написаны и на долгие годы отложены. Например, недавно решила «оживить» песню «Это не я», которой уже лет двадцать. Она была написана под впечатлением от сна, в котором управляла собственным фантомом.
«Полнолуние», вышедшее на «Зове крови», появилось, когда однажды случайно проснулась среди ночи и увидела огромную луну вполовину окна.
Нередко песни рождаются без какого-либо непосредственного раздражителя. Меня часто посещают новые мелодии, которые стараюсь сразу же напеть на диктофон. Раньше, когда еще не было компактных и удобных диктофонов, звонила к себе на телефон с автоответчиком и туда напевала. Потом ищу слова, мы вместе с музыкантами подбираем гармонию.
Сочинительство по-прежнему меня увлекает, хотя считаю, что для разнообразия материала артистам стоит брать песни разных авторов. Но тем не менее любой музыкант мечтает создать песню вне времени, которая уйдет в народ, заживет своей собственной жизнью. И у меня тоже есть такая мечта.
Владимир ВЕРЕТЕННИКОВ,
собкор газеты «НЕДЕЛЯ Сегодня»
в Санкт-Петербурге.