Главы стран Евросоюза давно не встречались так часто, как этим летом. Только за последнюю неделю они четыре раза виделись в Брюсселе. Повод для столь многократных контактов — обсуждение кандидатур на пять ключевых постов в ЕС. Речь о выборе новых руководителей Еврокомиссии, Евросовета, Европарламента, Европейского Центробанка и представителя внешнеполитической службы ЕС.
Дело в том, что после избрания в мае нового состава Европарламента, который вот-вот приступит к работе, нынешние руководители союза должны покинуть свои посты. Но процесс обновления верхушки ЕС затягивался. Причина не нова — старая и новая Европа не могли согласовать кандидатов. Самые жаркие споры велись вокруг того, кто вместо Жан-Клода Юнкера возглавит высший европейский орган исполнительной власти — Еврокомиссию.
Камнем преткновения стала кандидатура нидерландского политика Франса Тиммерманса. Сейчас он занимает должность первого зампредседателя Еврокомиссии и представляет партию европейских социалистов. Его назначение на пост главы ЕК поддерживали Франция, Германия, Испания и Нидерланды. Против выступила Восточная Европа.
Недовольство Польши, Венгрии, Словакии, Чехии и Румынии вызвало то, что Тиммерманс представляет в Европарламенте левоцентристскую фракцию. А интересы новой Европы в обновленном законодательном органе отражают в основном правые. Кроме того, Тиммерманс расследовал нарушения этими странами норм европейского законодательства. Самая громкая история была связана с разоблачениями польских властей, которые провели реформу Конституционного суда, исказив нормы ЕС. Когда были опубликованы результаты этого расследования, Тиммерманс стал не мил Варшаве.
На посту главы ЕК страны Восточной Европы хотели видеть немецкого политика Марка Вебера. В Европарламенте он представляет правоцентристскую Европейскую народную партию. Однако главным критиком этого назначения выступил Эммануэль Макрон. Он апеллировал к тому, что последние 15 лет правоцентристские силы председательствовали в ЕК и пришел черед либеральных политиков. Чтобы прийти к компромиссу, Вебера решили назначить руководителем Европарламента. Но этого оказалось недостаточно. Споры вновь обострились при обсуждении кандидатур на другие посты.
Когда с третьей попытки странам Евросоюза не удалось согласовать ни одного кандидата, Макрон призвал участников признать провал процедуры утверждения кандидатов.
«Затянувшееся совещание ставит под удар само доверие к европейским ценностям и создает негативный образ ЕС. Мы не способны договариваться, пока нас еще 28. Поэтому я буду выступать против любых форм расширения. Для этого должны произойти глубокие институциональные реформы ЕС», — подытожил французский лидер.
То ли прислушавшись к Макрону, то ли чувствуя ответственность перед странами, которые только мечтают стать членами союза, верхушку ЕС все же согласовали. Но, вопреки ожиданиям и прогнозам, председателем ЕК станет немка Урсула фон дер Ляйен, Европарламент возглавит итальянский политик-социалист Давид-Мария Сассоли. Внешнеполитическое ведомство единой Европы перейдет под управление испанца Жозепа Борреля.
Споры вокруг кандидатов на руководящие посты Евросоюза усилили и без того жесткое противостояние между еврооптимистами и евроскептиками, длящееся много лет. И те, и другие широко представлены в ЕС. Но еврооптимисты убеждены, что будущее континента за либеральными ценностями, открытыми границами, свободой передвижения товаров, людей и капиталов. Традиционно к оптимистам относят Западную Европу и все еще доминирующие там левые партии.
Евроскептики убеждены, что глобализация и отсутствие границ, наоборот, порождают проблемы. Среди наиболее острых они выделяют неравенство, утрату традиционных ценностей и миграционный кризис. И выступают за укрепление суверенитета, закрытие границ и возвращение к патриархальным традициям.
Главными евроскептиками сегодня считаются страны Восточной Европы. Хотя после распада социалистического блока именно они торопились вступить в ЕС и старались следовать европейским ценностям. Не прошло и 15 лет с момента, как воплотилась их мечта о «едином общеевропейском доме», и взгляды круто изменились.
Сегодня в национальных парламентах стран новой Европы большинство за популистами и националистами, они сторонники усиления роли государства в экономике и политике. И критикуют квоты ЕС по приему арабских беженцев.
Особое место в повестке евроскептиков занимают отношения с Москвой. Если после распада Советского Союза они рассчитывали, что русофобия ускорит вступление в ЕС, то теперь дружба с Россией — это еще один способ выразить несогласие с общеевропейскими ценностями. Во всяком случае, Венгрия и Чехия открыто демонстрируют хорошие отношения с российскими властями.
За звание главного евроскептика между Варшавой, Прагой и Будапештом развернулась даже негласная конкуренция. Критикуя Брюссель, власти этих стран не раз говорили, что готовы вслед за Лондоном объявить свой Brexit. Но экономические выгоды от членства в единой Европе пока перевешивают.
Результаты прошедших в мае выборов в Европарламент внушили сторонникам евроинтеграции некоторый оптимизм. Националисты и скептики хоть и получили места в едином законодательном органе ЕС, но традиционные левые партии сохранили преимущество. Тем не менее перевес не позволяет либералам и центристам самостоятельно сформировать большинство в Европарламенте. Без коалиций с популистами, зелеными и другими новыми политическими силами им не обойтись. Однако то, насколько долгосрочными и устойчивыми окажутся такие союзы, вызывает в Брюсселе много вопросов.
Единственное, что сближает позиции евроскептиков и еврооптимистов, — это настороженное отношение к расширению ЕС. Но и в этом вопросе много нюансов. Если старая Европа отсылает претендентов на членство к бюрократическим процедурам, то новая открыто заявляет о несовпадении культурных ценностей. Самый яркий пример — продолжающиеся более 30 лет переговоры о вступлении Турции. За это время полноправными членами союза стали 16 государств. Все они, по мнению Брюсселя, быстрее турецкой стороны выполнили процедурные и юридические требования ЕС.
Затянувшийся ответ на заявку Анкары еврочиновники объясняют то конфликтом с Кипром, то несоблюдением правовых рекомендаций ЕС, то проблемами с турецким режимом. Евроскептики действуют откровеннее и открыто заявляют, что восточные ценности Турции и западные — стран ЕС никогда не сойдутся.
Однако турецкой стороне не занимать упрямства, и Анкара продолжает настаивать на праве членства в ЕС, апеллируя к тому, что в демократических реформах продвинулась гораздо дальше Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины, Косово и Албании. Все эти страны сейчас рассматриваются в качестве претендентов на вступление в ЕС до 2025 года. И хотя власти Турции понимают, что затягивание процесса носит скорее культурно-ценностный характер, определенные надежды связывают с новым составом Европарламента.
«Евросоюз нуждается в Турции сильнее, чем она в нем», — заявил в мае Реджеп Тайип Эрдоган. Он подчеркнул, что Анкара не отступит и продолжит переговоры о вступлении в ЕС.
Галия Ибрагимова