- Следует признать, что в настоящее время борьба с отмыванием денег в банковском и финансовом секторе является главной темой, с ним связаны основные риски, и это самая большая головная боль для руководителей всех банков. Потому что мир меняется. Если что-то было принято десять или двадцать лет, то с развитием мира сегодня это уже неприемлемо. Что я хочу этим сказать? Везде в банковском секторе наблюдается огромное напряжение, которое связано с тем, что существует очень большое давление со стороны государства, чтобы бороться с уклонением от уплаты налогов, коррупцией и преступностью. Правительство считает, что реальное поле боя с этими преступлениями - это финансы. Если говорить условно, то примерно пятнадцать, двадцать лет назад обязанность бороться с этими преступлениями с органов государственной власти стали перекладывать на банки. Рассуждали так - если у преступников не будет возможности оперировать своими деньгами, это приведет к снижению преступности.
Думаю, что в целом это правильный подход. Только, к сожалению, на данный момент мы видим, что большинство скандалов происходит не из-за действий государства или банков, а потому, что их вызвали различные публикации. Мы только что видели скандал вокруг Swedbank. Был скандал с Danske Bank. Обратите внимание - в скандалах речь идет о миллиардных сделках, огромном денежном обороте, но в то же время почти нет активных уголовных дел, фактически ни один человек не обвинен. Как такое может быть? Мне кажется, это превращается в фарс. Поэтому, с одной стороны, огромная ответственность действительно ложится на банки. Они должны делать все, чтобы не допустить вовлечения своих сотрудников в незаконные сделки. С другой стороны, есть кампании в СМИ, которые больше затрагивают репутацию, а не свидетельствуют о реальных преступлениях.
- То есть в подобных публикациях, на ваш взгляд, не описываются реальные преступления?
- Ну что эти СМИ пишут? Этот перечислил тому. Тот перевел тому. У этого брат тот-то. Там какой-то высокий чиновник. А преступление в чем? Если есть преступление, должен быть уголовный процесс, кто-то за это должен ответить. Если про это все время публикуются статьи, но к ответственности никто не привлечен, то что это тогда? В аналогичной ситуации несколько лет назад, как сейчас Swedbank, был и наш ныне ликвидируемый банк. Были различные статьи, материалы о различных событиях. Мы сами, читая их, тоже были удивлены. Просили полицию проверить. А когда это проверено, оказывается, что там ничего нет, что информация о том, что происходят какие-то преступные действия, довольно сомнительна.
- Ситуация со Swedbank действительно похожа на ту, в какой в свое время оказались вы?
- Во-первых, я уверен в том, что системы внутреннего контроля в этом банке и все, что связано с процессом AML, находится на самом высоком уровне. У меня это не вызывает никаких сомнений. Но в целом сага Swedbank очень интересна. Она хорошо показывает, что ни один банк не работает в изоляции. Банки в мире сотрудничают друг с другом. Деньги перечисляются постоянно. Все проверить невозможно. Банки - не тюрьмы, где существует самый строгий пропускной режим на входе и выходе. Экономика требует быстрого движения денег. Вы и ваши клиенты ведь хотят, чтобы деньги перечислялись сразу? Предположим, что теперь в банке будут только резиденты.
Но риски остаются, если клиенты- резиденты работают с иностранными партнерами. Есть офшорные клиенты. Теперь это опасное слово - его даже произносить опасно. А еще пять лет назад везде, в том числе здесь, в Риге, проходили конференции, как реструктурировать деятельность предприятия, используя офшоры. Так что, теперь с точки зрения сегодняшнего дня накинуться на то, что происходило десять лет назад, проводить проверки? Простите, но это, мне кажется, весьма своеобразный интерес. Ясно видно, что есть интерес к тому, чтобы скандинавской капитал здесь уменьшил свое присутствие. И мне очень жаль, что у Латвии нет своего финансового сектора - банков с местным капиталом. Когда-нибудь страна об этом пожалеет.
- О том, что в стране нет своего банка?
- О том, что в стране нет сильных банков с местным капиталом. Мы когда-то очень хотели таким стать. Мы планировали в прошлом году выйти на биржу и начать котировку. Но теперь находимся там, где находимся. Если в государстве нет участников финансового сектора со своим местным капиталом, не идет речи о том, что оно может что-то контролировать. Государство не может независимо развиваться. Или хотя бы почти независимо. Потому что тогда все стратегические решения, какие отрасли развивать, какие предприятия финансировать, куда вкладывать деньги, что кредитовать, что не кредитовать, принимаются за пределами Латвии. И это, естественно, ограничивает возможности любого правительства что-то развивать. В нормальной стране, если нужно развивать какую-то важную сферу, руководителей банков зовут на завтрак или ужин, им объясняют политику правительства, и все начинает работать. Разумеется, принимая во внимание бизнес-риски и т. д. А у нас как? Ты можешь звать руководителей местных филиалов иностранных банков, можешь не звать, но у них почти нет возможностей принимать стратегические решения на месте.
- Петерс Путниньш сказал нашей газете, что цель - добиться, чтобы заявление американского FinCEN от 13 февраля 2018 года было отозвано, и совет Комиссии рынка финансов и капитала (КРФК) над этим работает. Если заявление FinCEN будет отозвано, что это будет означать?
- Если это произойдет, главное, что это будет означать - что восстановлен престиж государства. Мне кажется, что Латвийское государство это заслуживает с учетом всего, что произошло, чтобы подорвать его репутацию. Мы как бывшее руководство банка и нынешние акционеры ликвидируемого общества всю ту информацию, которая была в нашем распоряжении об упомянутых в заявлении FinCEN фактах, подали уже в апреле прошлого года. Нам и в настоящее время непонятно, в чем нас упрекают. Несмотря на огромные усилия. Мы проверили весь банк. Своими руками, руками привлеченных людей, американских компаний. И я сегодня могу сказать, что мне не известны факты о том, что ABLV Bank нарушил какие-то санкции. Мне непонятно все, что содержится в данном заявлении. Например, что мы при помощи каких-то коррупционных действий добивались для себя благоприятных решений. Скажу так - ABLV уже в значительной степени является частью истории. Но я очень надеюсь, что мы когда-нибудь узнаем правду, что тогда произошло. Потому что вопросов без ответов осталось очень много.
- По закону вы непосредственно за это не отвечаете, потому что в банке работают ликвидаторы. Тем не менее чисто по-человечески кредиторы этого ответа ждут и от вас - когда могут начаться выплаты замороженных в банке денег?
- Точно на этот вопрос действительно может ответить ликвидатор. Я могу только наблюдать за процессом как бывший председатель правления банка. Установка со стороны регулятора и государства заключается в том, что выплаты должны на 100% быть под контролем. Нужно было проделать огромную работу, чтобы эти требования реализовать. И требований очень много. Вообще, это будет одна из самых уникальных ликвидаций в мире. Столь обширных, столь глубоких проверок, насколько я могу понять из доступной мне информации, вообще нигде и никогда не было. Это, конечно, задерживает выплаты кредиторам. И это прецедент мирового уровня. У ликвидаторов впереди огромная работа. И у работников ликвидируемого общества тоже. С одной стороны, мы как акционеры заинтересованы в том, чтобы проверки были. Потому что только проверка может ответить на вопрос, каким действительно было положение дел в нашем банке. С другой стороны, с каждым днем увеличивается количество звонков от бывших клиентов, кредиторов, недовольство растет. Потому что прошло уже более года, у многих людей, предприятий заблокированы деньги. При этом деньги есть - ликвидируемое общество переполнено деньгами. Не хочу высказывать прогнозы. Недавно было собрание акционеров. Там было много вопросов о работе с кредиторами, о предполагаемых сроках. Ликвидаторы сообщили, что самое быстрое - это лето, когда физические лица начнут получать деньги. Где-то в июле-августе. Я очень надеюсь, что все будет подготовлено, и выплаты начнутся.
- Вы упомянули борьбу с преступностью, к которой государство обязывает банки. Но, надо думать, что большая часть клиентов банков - не преступники, а бизнесмены, чьи деньги теперь заморожены, хотя они ни в чем не виноваты. Для кого-то, возможно, это означает проблемы в бизнесе?
- Огромные проблемы. Например, у моих компаний в банке большие ресурсы. И мы ничего с ними не можем сделать. Деньги в банке есть и у его дочерних предприятий. И с ними тоже ничего нельзя сделать - ни вложить в строительство, ни куда-то еще. Нам приходится откладывать проекты, искать деньги в другом месте. Естественно, что это отражается на показателях бизнеса. Несмотря на это, мы заинтересованы в том, чтобы проверки проводились, хотя иногда и кажется, что они лишние. Надо понимать, что ликвидация, разработка так называемой методологии, ее внедрение - все это происходит за деньги акционеров. То есть за наши деньги. Мы в принципе это поддерживаем, но ликвидация обойдется нам в десятки, если не сотни миллионов евро. Но что делать? Работать дальше!
- До времен правительства Мариса Кучинскиса мы во всех государственных документах планирования позиционировали себя как региональный финансовый центр. А потом вдруг, с учетом того, что такая позиция поддерживалась более двадцати лет, правительство из государственных документов ее вычеркнуло. Тем не менее бизнес-связи и знания остались. И банки еще есть. Может ли сектор финансовых услуг для иностранцев через какое-то время в Латвии восстановиться?
- Не думаю. Здесь будут только обломки того бизнеса, который был. К сожалению, это касается не только финансовой сферы. И главное не то, хочет ли здесь какой-то банк что-то делать или нет. Каждая страна формулирует свою политику. Правительство Латвии в прошлом и в этом году тоже очень точно сформулировало, что региональный финансовый центр, центр финансовых услуг Латвии не нужен. Это автоматически затрагивает и так называемый финансовый экспорт. И вместе с этим мы каждый день слышим, с какими трудностями сталкиваются те инвесторы, которых считают «неправильными» только потому, что они с востока, а не из других уголков мира. Мы слышим, какие проблемы у них сейчас с инвестициями здесь, в Латвии. Трудно прогнозировать, как и насколько успешно закончатся выплаты, например, кредиторам ABLV, многие из которых здесь являются инвесторам. Латвия объявила - теперь это лозунг Даны Рейзниеце-Озолы - о 5%-ном удельном весе нерезидентов. Я думаю, что те инвесторы, которые здесь вложили средства, очень внимательно отслеживают ситуацию. И они очень хорошо понимают, что в одночасье стали здесь нежелательными. Если кто-то думает, что когда-то было очень легко развивать бизнес нерезидентов, привлечь всех этих иностранных клиентов и компании, я лучше не буду это комментировать. Создание финансового центра здесь, в Латвии, - это десятки лет работы. В нее вложены даже не сотни миллионов, а миллиарды евро. И этот сектор был неплохим. Конечно, было много ошибок, и государство не успевало за развитием, не успевало с контролем. Разумеется, иногда были малопонятные правила игры. Но это можно было трансформировать.
Однако, принимая во внимание все происходящее, правительство приняло решение отказаться от этого сектора совсем. А правительство Кариньша все это сейчас довершает. Я думаю, что банковского сектора иностранны
х клиентов здесь больше не будет никогда. Конечно, какие-то мелкие интересы, какие-то обломки останутся, но здесь никогда не будет больших клиентов. Это окажет влияние не только на банковский сектор - это повлияет на все. Возьмем небольшой пример. Наш банк в течение года посещали от 9 до 10 тысяч иностранных клиентов. Очень состоятельных клиентов. Они ночевали в хороших гостиницах, летали в бизнес-классе наших авиакомпаний. Очень многие из них стали инвестировать в Латвии. Создавали совместные предприятия, вкладывали средства, покупали дачи и квартиры. Они хотели быть здесь, жить и работать. Были у нас клиенты с Украины, которые отправляли детей учиться в латышские школы. Оформляли документы, хотел здесь провести старость. Все это теперь закончилось. Потому что изменилось отношение государства. Ну что тут сказать - такого бизнеса здесь больше не будет. Государство свое слово сказало. Что это будет означать для страны, покажет время. В настоящее время политики произносят лозунги только о положительных преимуществах, но бюджет страны тоже как-то придется пополнять, потому что требования людей растут, а налоги повышать никто не хочет.
Видите ли, до сих пор у нас был баланс между инвестициями из Европы, Америки и востока. Сейчас уже такого равновесия в балансе не будет. Не завтра, а в долгосрочной перспективе. Это означает, что как только наступит кризис в соответствующих уголках мира, а он неизбежно наступит, это может сильно отразиться на Латвии. Поток инвестиций может сократиться. Потому что он больше не будет таким диверсифицированным, как до сих пор.
- Государственная политика привела к прекращению не только финансовых операций, но и бизнеса вообще?
- Да. В вашей же газете много статей о предпринимателях, которым закрывают банковские счета, и они в Латвии их не могут открыть. Таких случаев много. Мне кажется, что это умышленные действия, чтобы таких инвесторов здесь не было. Кто захочет инвестировать в стране, где ему придется стоять в очереди, чтобы открыть счет? И ждать месяцами. Или мы считаем, что живем в каком-то изолированном мире? Я иногда не могу понять заявления, которые исходят из уст государственных должностных лиц. Что может быть лучше, чем инвестиции с другого конца света? Приезжают люди, вкладывают свои деньги в создание производства, строительство складов. Но из-за «репутации» - не потому, что имеются какие-то реальные нарушения закона - им закрывают счета! Кроме того, из чего состоит эта «репутация»? Он что-то плохое сделал? Нет, у него просто какой-то не такой родственник, где-то он сфотографировался с каким-то «не таким» государственным чиновником. И все, достаточно, - он «плохой». И что же, мы думаем, что эти люди вновь когда-нибудь будут инвестировать в Латвии? Я думаю, что они больше думают о том, как продать свои инвестиции и отправиться куда-то в другое место. Честно скажу - мне реально жаль. Потому что двадцать пять лет я работал, чтобы привлечь инвесторов в Латвию, чтобы привлечь сюда бизнес из всех уголков мира. Но оказывается, что государству это было не нужно.
- У вас были банки в Латвии и Люксембурге, и они одновременно столкнулись с проблемами. Можете ли вы сравнить отношение властей Латвии и Люксембурга?
- В Люксембурге отношение государства было более профессиональным. Но мы там не были большим игроком. Наш люксембургский банк совсем небольшой. Сейчас там происходит процесс продажи, и думаю, что он закончится успешно. А не принудительная ликвидация. По крайней мере какие-то наши сотрудники сохранят рабочие места и смогут работать с новым хозяином. У меня будет хоть кто-то моральное удовлетворение. В Латвии мы были вторым-третьим по величине банком. Крупным игроком с огромным бизнесом. Ну что тут сказать? Можно радоваться, что у нас, по крайней мере, продолжается самоликвидация, а не началось расхищение банка.
- Однако публично от государственных должностных лиц по-прежнему слышны заявления о том, что самоликвидация ABLV Bank, возможно, была ошибкой. Правительство направило в Сейм поправки к закону с целью политически досрочно заменить совет КРФК. По-прежнему ли кто-то со стороны пытается получить доступ к деньгам ABLV Bank? Это администраторы неплатежеспособности?
- Я много слышал о влиянии администраторов неплатежеспособности. Есть случаи неплатежеспособности - Trasta komercbanka и Latvijas Krājbanka, где постоянно ведутся какие-то уголовные дела. Поэтому в нашем случае самоликвидация банка под строгим контролем КРФК за выплатами кредиторам, на мой взгляд, лучший вариант. Ликвидация ABLV banka для многих в нашей стране будет вызовом. Нигде не сказано, сколько лет можно ликвидировать - пять, двадцать пять? Говоря о поправках к закону и совете КРФК, на мой взгляд, вновь можно сослаться на Swedbank, так как его руководитель в Латвии это уже очень хорошо прокомментировал. Я более жесткой работы регулятора, чем это было в последние три года, не видел. Никогда. Может быть, это кому-то мешает, не знаю, но это вопрос повестки дня политиков, и они же будут решать.
- У вас огромный опыт работы в банковской сфере. Допускаете ли вы, что можете когда-нибудь вернуться в банковский бизнес?
- Думаю, что нет. Я уже фактически подвел черту, и эмоции теперь надо оставить для истории. Во-первых, я осознаю, что меня просто лишил возможности работать. Можно сказать, что на меня наложен профессиональный запрет на неопределенное время. Без каких-либо доказательств. Без фактов. Без какого-либо решения суда. Но де-факто это запрет. Я не могу быть ни руководителем, ни владельцем банка. Но главное заключается в том, что я и сам больше не хочу. Я двадцать пять лет работал руководителем банка и сделал все, что возможно. Вместе с Олегом Филем мы создали такого сильного игрока в банковской среде, как ABLV Bank. По технологиям, качеству активов, мотивации сотрудников мы были лидерами. Да, были ошибки. Но, как мы теперь читаем в газетах, ошибки, оказывается, есть у всех. К сожалению, происходит какая-то игра, и в ней нам отведена роль быть ликвидированными. Не скрою, что мне было эмоционально трудно пережить случившееся. Я не могу смириться с тем, что мое имя упоминается в таком контексте, что моя репутация испорчена. Очень жду результатов проверки в банке, того, что вскроется в ходе ликвидации, там будут ответы на вопросы, которые задал FinCEN. Но заново начинать создавать банк? Нет. В этой сфере я уже достиг всего, чего даже не мог себе представить двадцать лет назад.
- И вас не тянет обратно в банк?
- Во всем мире финансовый сектор сегодня является наиболее регулируемым государством. Но то, что происходит в Латвии, простите, без грубых слов описать нельзя. Потому что это уже не частный бизнес. Это постоянное вмешательство государства в частные дела. Если до событий прошлого года у меня как руководителя банка разборки с государством, разъяснения по поводу рисков AML и т.п. занимали 80% времени, то теперь, как говорят нынешние руководители банков, у них это уже занимает «больше 100% времени». Я этого просто не хочу! Почему я должен тратить свою жизнь на выполнение всех этих требований? Я понимаю, что есть профессионалы, которым все это может показаться увлекательно, но не мне. И я понимаю, что требования будут только расти.
- Государство хочет сделать банки чем-то вроде государственных учреждений, которые выполняют функции наблюдения, контроля и сбора налогов?
- Да, так и есть. Ответственность за все это теперь требуют не от государственных органов, а в основном от банков. Поэтому мне больше не интересно возвращаться к работе в банке. Все требования можно выполнить. Но должно быть желание работать и развивать бизнес, а не каждый день выполнять установленные государством процедуры.
- Каковы ваши бизнес-планы?
- В первую очередь необходимо стабилизировать существующий бизнес. Большая часть нашего бизнеса находилось в ABLV Bank. У ряда бизнесов заблокированы деньги, оборотные средства. Это не просто какие-то деньги - это деньги, которые были предназначены для развития, для проектов строительства. Поэтому мы концентрируемся в первую очередь на решении этих проблем. Когда решим существующие проблемы, будем думать о чем-то новом. То, что у нас сейчас есть, - это недвижимость, отели, довольно крупное сельскохозяйственное предприятие, какие-то проекты в медицине, новый фанерный завод. Сейчас мы сосредоточены на работе этих предприятий. Через полтора года сможем думать, куда вложить деньги и чем заняться дальше. Тогда и будем искать новые отрасли.
- В Латвии или за ее пределами?
- Почему в Латвии? Везде. Но до сих пор единственным бизнесом за пределами Латвии был банк в Люксембурге. Все двадцать пять лет мы думали только о том, как строить бизнес в Латвии. В будущем будет иначе.
- Центральной структурой вашего бизнеса был ABLV Bank, а теперь?
- ASG Resolution Capital - это моя частная инвестиционная компания, AmberStone Group, и, конечно, много времени я уделяю компаниям Pillar. Это район New Hanza, где работают дочерние компании банка. Но основными нашими инвестиционными компаниями в будущем будут две холдинговые компании - ASG Resolution и AmberStone.
- Когда закончите район New Hanza?
- Самые крупные проекты приостановлены. Но в конце лета мы планируем закончить Hanzas Perons - проект Pillar. Это яркий проект, качественное место для проведения встреч и культурных мероприятий для всей Латвии. Нам уже давно не хватало хороших конференц-площадей. Очень надеюсь, что осенью там уже будут первые посетители.
- Что это за логотип, который я вижу за вашей спиной?
- Это наш новый бренд, который мы готовим на будущее. Пока, пожалуйста, не пишите его название, потому что мы еще думаем. Мы готовим новый бренд, который хотим «запустить» до конца года. Тогда и сообщим о новом названии