Вдохновением для автора и режиссера фильма Павла Павликовского (Pawel Pawlikowski) послужили отношения, которые связывали его собственных родителей. В результате появилась ода любовному желанию и социологической предопределенности, мерцающая пленительной чувственной красотой, которая начинается с двух невероятно харизматичных ведущих актеров и обретает силу с помощью визуального и звукового сопровождения, настолько же чувственного и притягательного, как и сами герои.
Действие картины разворачивается в Польше после Второй мировой войны. Виктор (в исполнении Томаша Кота (Tomasz Kot) ездит по стране с группой собирателей фольклора и записывает на пленку исполнителей народной музыки, певцов и танцоров, подобно многим другим восточноевропейским Аланам Ломаксам (Alan Lomax, американский этномузыколог и собиратель фольклора, наиболее известный по своей работе с Библиотекой конгресса США, для которой он собирал коллекцию записей фолк-музыки, — прим ред.). Когда на прослушивание приходит девушка по имени Зула, исследователей поражает не ее голос, а нечто другое: как говорит Виктор, это ее энергия и дух. «Она оригинальна», — добавляет он.
Для долговязого, немногословного Виктора эта встреча стала началом романа, который не только сведет вместе этих двух людей, но и обречет их на неизбежное расставание, в то время как в искусстве и культуре будут с равной степенью помпезности и пронзительной интимности разворачиваться эпохальные изменения.
По мере того, как Виктор и его коллеги объезжают польские деревни в поисках подлинного «народного стиля», становится ясно, что их задача заключается не столько в сохранении, сколько в создании удобного коллективного нарратива: они набирают студию, учащиеся которой готовят концерт народной музыки и пляски. Обращение к истокам обрядового прошлого страны служит способом восстановить национальную гордость и самобытность. Зула — в блестящем исполнении Иоанны Кулиг (Joanna Kulig) — получает одну из ведущих ролей в спектакле, который изначально задумывался и создавался как национальная постановка, но вскоре оказался полезен в более широком проекте советской пропаганды. На каждом уровне фильм становится иносказанием для историй, которые мы рассказываем сами себе и друг другу. Их смысл и порою произвольные значения отражаются в бурной психологической драме Виктора и Зулы, которая разворачивается на протяжении 15 лет. В конце концов, каждому приходится делать выбор: во что он верит, по какую сторону барьера решит остаться. Именно эти непростые вопросы и ответы на них держат зрителя в состоянии тревожного ожидания. Здесь фильм ни в чем не уступает хитроумному и будоражащему Хичкоку.
Павликовский рассказывает историю Виктора и Зулы лаконично, в виде коротких зарисовок, которые не всегда последовательно сменяют друг друга, но зрителям достаточно этой информации, чтобы заполнить пробелы. «Холодная война» длиной в скупые 89 минут — редкий фильм, который на самом деле мог бы выиграть, будь он длиннее. Как и завоевавшая «Оскар» в 2013 году картина «Ида», в которой затрагивались аналогичные темы, «Холодная война» Павликовского снята в бархатистых черно-белых тонах — эта цветовая гамма уместна не только с точки зрения периода, но и как великолепная метафора для истории, повисшей в двусмысленности предательства, отчуждения, оппортунизма и утраты. Мастер детально продуманной композиции Павликовский прибегает к своему излюбленному приему: с помощью симметричных прямоугольных обрамлений он выводит героев на первый план, ярко выделяя их на туманном, импрессионистском фоне, и тем самым добивается пространственного эффекта, по своей выразительности не уступающего 3D.
Потрясающе красивый фильм так же великолепно выстроен в звуковом плане, в нем звучит старинная польская музыка, джаз и зарождавшийся в ту эпоху рок-н-ролл — все они придают этой утонченной романтической притче живость, энергию и бесспорную привлекательность. Нередко создается впечатление, что «Холодная война» отдает дань прошлому, в котором явно пытается разобраться, в том числе кинематографическим направлениям, таким как Французская новая волна, куда особенно хорошо вписалась бы Кулиг. С ее зрелой естественной красотой и лицом, которое с непредсказуемой быстротой может меняться от эффектного до самого простого, она — идеальная актриса на роль персонажа, который, как кажется, в своих поступках зачастую руководствуется не более чем инстинктом.
Благодаря игре Кота и Кулиг эти несовершенные любовники вызывают у нас самое искреннее сострадание, даже когда их герои совершают фатальные ошибки. Именно они привносят в фильм неугасимый огонь и не позволяют зрителю оторваться от экрана.
Энн Хорнедей, автор The Washington Post