– Что вас задевает в нашем обществе?
– Неспособность выйти из состояний растерянности 1990-х годов. В нашей стране у власти стоят те самые люди из 90-х, которые выросли в Советском союзе и они совершенно безнадежны и не могут ориентироваться в мире.
Меня беспокоит то, что мы недостаточно открыты, хотя уже немного начинаем приоткрываться. Мы за тридцать лет не смогли образовать общество, которое основывалось бы на компетенции. К сожалению, в нашей стране главенствует принцип лояльности.
Уже в постановке “Kārkli” (поставлена Гатисом Шмитсом в 2016 году в Новом рижском театре) были показаны эти смешные и растерянные люди, которые находятся на ведущих должностях как в политике, так и в культуре, но они не чувствуют себя уверенно, потому что не компетентны в тех отраслях, где работают.
Таким образом на работу принимают не лучших, а лояльных; так от одного некомпетентного человека рождаются ряды таких же людей. Чем больше в стране появляется денег, тем крепче мы держимся за этот принцип.
Кажется, что все бы ничего, но, на мой взгляд, мы скорее запираем свежий воздух, возможности и чувство свободы, чем открываемся им. Мне кажется, что мы во всех областях сделали бы три огромных шага вперед, но вместо этого мы хватаемся за стулья двадцатилетней давности.
Боимся открыться. Так, поколение советского времени, которое успело окончить школу в СССР, выбрать профессию и, возможно, даже женится в то время, это те люди, которые сейчас руководят нашей страной. Им не удалось поучится за границей, не удалось восстановится, но сейчас в их руках ключи. Многие их них - хорошие люди, но мне бы хотелось, чтобы мы были более открытыми и европейскими, на самом деле - профессиональными, потому что во многих отраслях, куда падает взгляд (вижу это и по своей отрасли, и в других), люди лишь заполняют штатное расписание.
На эти места они попали не поднимая головы, только соглашаясь с правильными установками, а не потому, что у них было желание конкурировать или быть лучшими.
Об этом в значительной степени и есть эта пьеса - о том, что из-за политкорректности люди боятся сказать о том, что думают. В Латвии, на мой взгляд, это происходит по другой причине, конечно, из-за постсоветского мышления.
Мне кажется, что во время Covid-19 люди слишком легко отдали свою свободу, слушая как проверенные, так и недостоверные новости. Все только подстраиваются и подстраиваются, но я считаю, общество должно уметь проверять факты и убеждаться, а не соглашаться на все ограничения свободы.
Не хватает тех, кто твердо стоит на ногах и выражает свое мнение, смело и ясно задает вопросы и проверяет идеи, создавая новые ценности. Это очень особенное время.
– Был ли латвиец в начале XX века во времена царской России более свободным или более связанным, чем в период советского времени?
– Определенно более свободным. В царской России была система, построенная на компетенциях. Если в то время ты мог что-то делать хорошо, то у тебя были и работа, и заплата, и дети могли ходить в хорошую школу, учитель мог прокормить свою семью и еще раз в год съездить в Европу.
Все говорили на четырех языках... Где все это сейчас? Сколько в Латвии людей, которые хорошо говорят на трех языках? Сколько человек из нашего парламента могут написать диктант на иностранном языке без ошибок?
Некоторые, возможно, могут. Когда учился в Америке я это почувствовал: если делаешь свою работу хорошо, то ты нужен людям. Сейчас все это закончилось, жгут города и об этом никто не вспоминает.
– В тяжелые времена латыши о себе говорили, что мы мудрый народ. Вам тоже так показалось, когда вы изучали прошлое революционное столетие или думаете о прошлом?
– Мы мудры именно в выживании - в том, чтобы ничего не высказывать, не выражать своих чувств, в этом плане. В обстоятельствах, когда мир меняется, это, возможно, кажется правильным. Для латышей характерно хуторское мышление, мышление небольшой семьи, живущей в лесу.