Наконец открылись глаза
9 мая и празднование Нового года в одиннадцать часов - самые яркие проявления имперской ностальгии определенной части населения Риги, воспринимающей Латвийскую Республику как историческое недоразумение, временно отколовшийся кусок Российской империи (Рига, конечно, не единственное место в Латвии, где есть такие люди).
По словам бывшего министра внутренних дел Мариса Гулбиса, в "эпоху цветов" у памятника в парке Победы собирались до 200 тысяч человек (примерно столько же проголосовало за русский как второй государственный язык в Латвии). В этом году посетителей было намного меньше. Однако события у памятника 10 мая вызвали у латышской общественности, в первую очередь в "Твиттере", удивление, откуда в Риге вдруг взялась столь многочисленная "пятая колонна".
Данные опросов показывают, что число пророссийски настроенных людей не увеличилось, а уменьшилось. Так что реакция латышского общества на события 10 мая демонстрирует скорее то, что у многих наконец-то открылись глаза и развеялись иллюзии по поводу мировоззрения значительной части жителей Латвии, предки которых приехали сюда в период советской оккупации.
Когда же в Латвии появилось столько сторонников советской империи? Историк Дайна Блейере говорит, что интенсивный приток граждан СССР в оккупированную Латвию начался сразу после 1945 года, в течение первых пяти лет, и его динамика замедлилась лишь в середине 1950-х годов.
На вопрос, было ли во время восстановления независимости осознание того, что большая часть граждан бывшего СССР не сможет интегрироваться, депутат Сейма Александр Кирштейнс ответил отрицательно - тогда казалось, что Россия демократизируется, и в Латвии останутся только дружественные русские - страна очень быстро "олатышится", а те, кто этого не примет, уедут.
Гатис Круминьш, ведущий научный сотрудник Видземской высшей школы, говорит: "Честно говоря, я приятно удивлен, что у памятника было так мало людей. Могло быть намного хуже. У некоторых из них тоже открылись глаза, и они понимают, что Россия - это не то, с чем они хотели бы ассоциироваться. Но мы и Запад в целом не сделали домашнее задание до конца, разговоров было больше, чем дел".