Дело в том, что именно Шевченко отвечал за связи с общественностью и имидж клуба в эпоху раннего Леонида Федуна — президента столичного футбольного клуба. В качестве пресс–атташе он отработал в этом клубе четыре сезона (2004–2007), а потому был непосредственным свидетелем того, что происходило в стане "красно–белых" в ту пору. Эта та часть пространного интервью, которая касается двух латвийских специалистов — Александра Старкова и Игоря Клесова.
— Как вам работалось со Старковым? Это действительно тренер–интеллигент, или, как потом говорили некоторые его недоброжелатели, интриган и лицемер?
— Мягкий, скромный, деликатный, умный, воспитанный. Этим сразу подкупает. Ни разу в нем не разочаровался. Для той, извините за выражение, концепции, которую я обрисовал выше, он очень подходил. Понтов и хабальства в футболе и без "Спартака" хватает. Многие спартаковские болельщики всерьез рассуждают о том, что под наши знамена во все времена вставали: а) цвет интеллигенции, б) совесть нации, в) соль земли русской. Если это так, то без буквы "с" на конце фамилии Старковс он вполне удовлетворяет этим требованиям. Он в футболе всю жизнь. Пусть в первой лиге Союза, но был звездой. Наряду с другом Курбаном Бердыевым, Виталием Раздаевым. Футбольным людям он все доказал. Любит кино, книги, музыку. Увлекается психологией. Он хороший человек. А это уже много. Не про каждого в футболе так скажешь.
— А тот ли масштаб для "Спартака"?
— Тот. Что он и доказал за один полноценный сезон. Кого–то Старков, наверное, напугал моделью игры, но не меня. Из того материала, который у него был в сборной Латвии, он выжал такой результат!
— Как вел себя с командой?
— Был вежлив, корректен и доброжелателен. Ни мата, ни солдатского юмора. Да, интеллигент. К каждому старался найти ключик, расшевелить, если надо. Он своим видом внушал спокойствие и надежность. Как покажут дальнейшие события, внушал не всем футболистам. На установках я не бывал — там только команда. Но после игры, в быту, на тренировках — золотой человек.
— А вот про помощника Игоря Клесова нападающий Роман Павлюченко прямо сказал: "Плохой он человек, все делал, чтобы оттолкнуть от себя футболистов".
— А по мне и Клесов — хороший парень. Исполнительный. Не исключаю, что задачу стать недобрым следователем перед ним поставили. Но без этого тоже никак, если вдуматься. Должна ведь быть щука, чтобы карась не дремал. Спустя время я понял, что он и не должен был открывать душу нараспашку. А за один эпизод с Клесовым мне и вовсе стыдно. На сборах в Испании мы с игроками по вечерам зависали в номере. Вот ребята и пожаловались, что не получают достойную медицинскую помощь. Доктора хотели поменять. Я возьми наутро и скажи это Клесову. Так мол и так, ребята кипят. Как можно от них требовать отдачи, когда они боятся сломаться и не получить адекватной помощи? Он выслушал, да как вставил мне по первое число, чтобы не лез не в свои дела! Это был хороший и правильный урок.
— Когда между Дмитрием Аленичевым и Старковым пробежала первая кошка?
— Не исключено, что в момент назначения Старкова, ибо староверы не приняли его манеру крестить мячом поле.
— Это как?
— Его геометрия не напоминала стенки и забегания. Возможно, все усугубилось после возвращения в строй Егора Титова, когда две хозяйки на кухне начали сталкиваться сковородками. Вполне вероятно, что на фоне проблем Аленичева с коленом и синтетикой, которые он не считал проблемами, а они, наверное, все–таки были. Там целая стая кошек. Хоть считай их на ночь. И все не будет правдой. У каждого своя история этого конфликта. Конфликта, которого по большому счету и не было. Просто сглупил Дима, и все. С каждым бывает. Хотел как лучше, а получилось по Черномырдину. Очень уважаю Аленичева, но это мое мнение. Он психанул и сглупил. А вы, журналисты, его не то что не уберегли от катастрофы, а еще и "для потехи раздували чуть затаившийся пожар". Интересно, что теперь, спустя столько лет и став тренером, Аленичев думает обо всем этом.
— Почему вы как пресс–атташе не купировали ситуацию?
— Дима накануне прихода в "Спорт–Экспресс" позвонил и сказал, что хочет поведать миру о чем–то важном. "Не надо, — говорю, только жить начали". "Нет, — отвечает, — хочу с Федуном говорить". Звоню я Федуну. "Дима бузит. Хочет или в газету, или к вам на прием". Он в ответ: "Солдаты к генералам напрямую не ходят. Может, перебесится?" "Да нет, — говорю, — не похоже. Он спокойный, а тут завелся". В общем, отказался принять.
— А дальше?
— Шеф решил спустить на тормозах. Тем более он куда–то улетал. Не верил, что такое может произойти. И вот еще что важно. Спортивный директор Евгений Смоленцев с самого начала отодвинул меня от работы со "Спорт–Экспрессом", и все, что выходило о "Спартаке" в этой газете, было исключительно его сферой ответственности. Возможно, он Федуна и успокоил. Хотя не исключено, что сам это и инициировал. Среди бенефициаров этого кризиса Смоленцев де–юре, как всегда, ни при чем, но де–факто — в первых рядах. Сразу же после выхода интервью Старков и Федун сошлись в велосипедном сюрплясе — кто первый сдвинется. Каждый день по очереди по несколько раз звонили мне и спрашивали: "Ну как там?" А что я отвечу? Говорю Федуну: "Переживает, Леонид Арнольдович". И тут же Старкову: "Ничего конкретного, Петрович". Первым сдвинулся Старков — и подал в отставку. Вроде как и не выгоняли. Он сам.
Пресс–фото.