Бывший руководитель управления Администрации президента РФ, политолог Модест Колеров жестко раскритиковал в своем телеграм-канале избиение арестанта Никиты Журавеля сыном главы Чечни, Адамом Кадыровым.
"Позорище для семьи Кадыровых, позорище для чеченского народа, для российской власти и всей нашей страны в целом".
"Сказанное выше, однако, не передаёт в полной мере моей удручённости произошедшим. Я удручён тем, что удар получила моя надежда на то, что совместное противостояние новой агрессии Запада приведёт к культурно-историческому сплочению русского и чеченского народов. Поступок Кадырова младшего и его, по сути дела, оправдание Кадыровым старшим говорят, однако, о том, что если не у всех наших народов, то у нашего народа и у нынешнего руководства Чеченской Республики различно, причем принципиально различно, главное: понимание чувства стыда (соотнесения своего поведения с окружающим обществом) и совести (соотнесения того же с присутствующей в тебе связью с Высшим Началом).
Человек русской культуры не будет избивать беззащитного, а если и упадает в своём культурном самостоянии, то, по крайней мере, будет стыдиться этого, не будет выставлять это свидетельство своей слабости напоказ. Кадыров старший делает вид, что не понимает, в чём причина преобладающего резко отрицательного отношения к поступку его сына, употребляет в связи с этим явно противоправным действием выражение «если виноват, то…» Может лицо, обличённое государственной властью в России, сомневаться и по закону, и по совести, что человек, избивающий заключённого, просто беззащитного и заведомо более слабого, чем он, человека, виноват? И что виноват тот сотрудник (руководитель) правоохранительного органа, который позволил этому произойти? Что же получается - что избиение более слабого, того, кто заведомо тебе не в состоянии ответить, по чеченской традиции, не предосудительно, не подлежит заведомому осуждению?..
Очень драматический, если не трагический случай. И, повторю, совершенно ущербно выглядят все те, кто делает попытку его сгладить, заретушировать. Плохая это услуга и чеченской власти, и чеченскому народу. Неправильно это - делать так, чтобы чеченский народ в лице своего руководителя вновь после первой половины 1990-х годов представал в глазах русских в качестве народа не только с другими критериями общественной и политической жизни, но и с другими, противоположными русским, критериями стыда и совести".