Подруга Наоми Кэмпбелл специально приехала из США в Москву, чтобы поделиться неприятными воспоминаниями. Родственники бизнесмена решили обойти стороной скандальное заявление и не прокомментировали слова Дихтяр. «Думаю, что они и так знали, что из себя представляет Березовский, их эта история не удивила», — отметила Кира. Много лет модель не решалась говорить о случившемся. Но сейчас Дихтяр не намерена молчать — она хочет уберечь девушек от подобных инцидентов.
«Это действительно очень болезненная для меня тема, обсуждать которую я решилась только потому, что в данный момент я занимаюсь подготовкой законопроекта о повышении легального возраста согласия половой жизни. История, которая произошла со мной, однозначно указывает на то, что в России с этим есть проблемы! Повторюсь: на тот момент мне было всего 15. В России вступить в брак официально можно и в 16, и даже в 14 при наличии отягощающих обстоятельств, например, беременности девочки. А совершеннолетие в стране наступает, как мы все знаем, только в 18 лет. Такой ранний возраст согласия, как в России, позволяет мужчинам использовать девочек 14–16 лет для удовлетворения своих сексуальных потребностей и не нести за это никакой юридической ответственности», — сообщила звезда.Кира Дихтяр хочет спасти девушек по всему миру от насилия
Коллегу Кэмпбелл поддерживают женщины со всего мира. Кроме того, семья Киры полностью на ее стороне.
«Я очень боялась, что родные захотят вступиться за меня и из-за этого пострадают. Это был самый настоящий панический страх, в котором я жила очень много лет. Об этой истории знал мой друг Джеффри Эпштейн, которого в отличие от русского олигарха обвиняли в сексуальных связях с несовершеннолетними и даже торговле ими. Но ко мне он относился прекрасно, и, зная его и то, чем он занимался, мне почему-то проще всего было поделиться с ним. Он был шокирован моей историей. Он меня так искренне поддерживал, что мне стало проще открыться близким и поведать им о том, что со мной тогда случилось. Мама потом призналась, что чувствовала неладное, но видела, что я не хочу говорить, и не стала на меня давить, чтобы я не испытала еще большего стресса», — призналась 33-летняя модель.