"Обреченные на славу" (Those About to Die). Режиссеры Роланд Эммерих, Марко Кройцпайнтнер, в ролях Энтони Хопкинс, Иван Реон. США, Peacock, 2024.
Возвращение Спартака
Чем больше у того или иного государства амбиций, тем чаще оно думает о Римской империи. Московское царство увидело себя третьим Римом еще пятьсот лет назад. Франко и Гитлер любили римских орлов и римский салют (с тех пор — "зига"). Но настоящий современный Рим — это, конечно, США. Где стоит Капитолий, заседает Сенат, а на долларах пишут по–латыни.
Между прочим, с конца 19 века по 1942 год американцы клялись в верности своему флагу, вскидывая прямую правую руку вперед и вверх. И, конечно, там всегда — пусть и с разной интенсивностью — снимали кино про тоги и квадриги.
Жанр пеплума — воплощение и символ старого Голливуда. Массовки, костюмы, декорации, пафос, мелодраматизм — и, что важно, серьезный библейский или античный сюжетный фундамент. "Десять заповедей" и "Бен–Гур", "Спартак" и "Клеопатра". Никогда американское кино не было разом таким пышным, пафосным, театральным и простодушным, как в 1950–1960–х — и никогда там не выходило столько фильмов с плащаницами, сандалиями, колесницами и колоннадами. Когда на дворе сексуальная революция, расовое противостояние, Вьетнамская война и прочее крушение основ, особенно хочется классики: надежных, бессмертных сюжетов, образов, ценностей. Тогда же расцвел — и параллельно с пеплумом завял — другой эскапистский, склонный к театральности жанр: старый голливудский мюзикл.
Алая кровь на белом мраморе
Нынче все самое интересное происходит на телевидении — а у современных сериалов про античность другие и генезис, и дух, и способ приманить зрителя. "Обреченные на славу", свежий десятисерийный продукт Peacock и Prime Video, околоисторическое фэнтези про Рим первого века нашей эры, — крайне наглядное тому доказательство.
Что такое пеплум семидесятилетней давности? Красивые страсти в красивых декорациях. Экскурсия в мир, подчеркнуто далекий от постылой современности и тем привлекательный. В "Обреченных" страсти некрасивы и низменны, политики беспринципны, элиты эгоистичны, люмпены, среди которых полно иммигрантов, склонны к насилию — в общем, все как в реальности. И наследует сериал не "Клеопатре" и даже не "Гладиатору" (даром что сценарист последнего, по некоторым утверждениям, вдохновлялся тем же романом, по которому поставлены "Обреченные"), а формально иным по жанру "Игре престолов" и "Карточному домику".
Уже на титрах первой серии алая кровь обильно заливает белый мрамор, а закадровый голос зловеще рассказывает, что в 79 году при императоре Веспасиане столица тогдашнего мира превратилась в столицу коррупции и разврата. В первой же сцене кого–то в темном углу натуралистично "ставят на перо" и появляется актер Иван Реон с фирменной античеловеческой гримасой — Рамси Болтон из "Игры престолов".
С этого момента понятно, что будет дальше: предательства, подставы, мошеннические схемы и политические заговоры, дюжина ножей в дюжину спин и мочилово в сортирах. Будут секс и насилие — хоть и не такие удалые, как полтора десятка лет назад, когда кабельное ТВ козыряло привилегией поплевывать на возрастные рейтинги, закабалившие кинопрокат. Однако нормы новой этики — штука еще серьезней.
Было у царя два сына…
Как и "Игра", "Обреченные" — история многофигурная. Престарелый император Веспасиан (Хопкинс) решает, кого из двух сыновей объявить наследником. Старшим сыном Титом, прямолинейным воякой, манипулирует плененная им иудейская царица Береника. Младший Домициан, скользкое политическое животное, плетет интриги. Амбициозный плебей Тенакс (Реон), предводитель букмекерской мафии, принимает ставки на ипподроме и планирует завести собственную команду наездников, нарушив монополию патрициев. Молодой африканский охотник пытается вызволить порабощенных по беспределу римскими легионерами сестер — но сам оказывается в гладиаторах–смертниках. Колесницы несутся, сестерции звякают, клинки выныривают из складок тог. Идущие на смерть приветствуют Цезаря — именно это хрестоматийное выражение цитируется в оригинальных названиях и сериала, и романа, по которому сериал поставлен.
В означенном романе (довольно древнем) не очень выдающегося писателя Дэниела Пратта Мэнникса — корни многих проблем экранизации. Мэнникс — не Джордж Мартин, да и сценаристы "Обреченных" — не Бениофф и Уайсс. Сюжетный накал в сериале с Хопкинсом пониже, кровь пожиже, характеры поплоще, бездны помельче. За дерзкими революционерами, демонстративно нарушающими правила, всегда идут коммерсанты–подражатели (что говорить, если половину "Обреченных" снял автор "Дня независимости" Эммерих!): нарушение правил превращается в правило, шокирующая резкость — в хороший тон.
А ошеломление зрителя, обнаружившего в эскапистском фэнтези жестокое жизнеподобие, постепенно сменяется все тем же эскапизмом: подглядывать за чужими хитростями, гадостями, соитиями и смертями — тоже способ отвлечься от собственной реальности. И многие пеплумы 1950–х, и "Обреченные на славу" сняты на одной и той же итальянской киностудии Cinecitta — непревзойденной по части выдать фанеру за мрамор.
