Окончание. Начало ЗДЕСЬ.
Краеугольным камнем поведения любой диаспоры является ее отношение к стране происхождения. Отечественная идеология говорит нам, что латвийские русские должны быть патриотами исключительно Латвии и вместе со своими соседями противостоять гибридной войне путинского режима. Иначе никакая интеграция невозможна.
Русский — это тот, кто любит Россию
При этом все чаще встречаются недоуменные тексты «латышей русского происхождения», которые давно и искренне возненавидели Россию, не желают иметь с ней ничего общего и охотно распространяют правдивую информацию о тамошних безобразиях. Среди них немало таких, кто в последние годы Россию с проклятиями покинул и возлюбил Латвию со всем ее национализмом. И эти люди с удивлением обнаруживают, что дискриминация задевает и их интересы.
Понятно, что и здесь у нас ничего нового не придумали. Все это прекрасно известно по советскому прошлому. Пропагандистская кампания против Израиля была явно несоизмерима тем прегрешениям, которые Израиль совершил против международного права и вообще той ролью, которую арабо-израильский конфликт играл в международной политике. Совершенно очевидно, что, критикуя Израиль, советские идеологи косвенно оправдывали дискриминацию собственных евреев. Логика «яблочко от яблоньки недалеко падает» работает очень надежно.
Все то же самое происходит и сейчас в Латвии. В России, несомненно, много плохого. Но то, как ее демонизирует пропагандистская машина постсоветских государств, имеет чисто прикладное значение — объяснить, почему надо обижать местных русских. Этим во многом достигается противоположный эффект: наш брат видит, что те, кто так сильно мешает ему жить, столь же сильно ненавидят Россию, и считает своим долгом защищать в ней даже то, что защищать невозможно. Изображать Россию раем земным так же нелепо, как и исчадием ада. Разумный взгляд — всегда взвешенный.
Правильным подходом, на мой взгляд, должен быть такой. Россия — наша страна, поскольку в ней живет большая часть нашего народа, с которым мы связаны неразрывными связями. Но живем мы за ее пределами, права голоса у нас там нет, и потому можем только соглашаться с теми решениями, которые приняли россияне. Мы не за путинский режим и не против него — уж какого президента россияне выбрали, такой и есть.
С Путиным или без — неважно
Принимать Россию, где президентом Путин, вовсе не значит не принимать Россию, где президентом условный Навальный. Россия и наше отношение к ней выше сиюминутной фигуры конкретного руководителя. Поэтому наше чрезмерное вовлечение во внутрироссийские политические проблемы смешно — ведь не нам жить по тем законам, которые принимают российские политики. Мы — диаспора, а не беженцы, мечтающие вернуться после ухода тирана.
Те наши земляки, которые упиваются критикой российских безобразий, ведут себя контрпродуктивно. Потому что задачу передавать следующим поколениям родную культуру решить куда проще при уважительном отношении к стране, где эта культура является достоянием большинства.
В 80-е и 90-е годы десятки моих друзей эмигрировали в страны дальнего зарубежья. Большинство это решение аргументировали заботой о детях, при этом искренне стремились сохранить у детей русский язык. И сейчас, через десятилетия, очевидно: этой цели успешнее достигали те, кто тепло относился к России и русскоязычному сообществу. Потому что детям непонятно, зачем им учить язык страны, где родителям было плохо. Думаю, что нынешнее ассимиляционное давление скоро покажет соответствующий эффект и в Латвии.
Очень важно, что русская культура россиецентрична, если так можно выразиться. Тургенев или Бунин прожили большую часть жизни в Европе, но писали все равно о России и ее проблемах. Так что когда нам говорят распространенную сейчас фразу, что мы «за Россию Пушкина, но против России Путина», то это лукавство. Потому что Пушкин — это и «Клеветникам России», и «приют убогого чухонца».
Поэтому любой человек русской культуры — это не только житель страны пребывания, но и россиянин. По-научному такое называется «множественная самоидентификация». В Латвии она очень приветствуется у латышских диаспор и сурово осуждается у русских — такая диалектика.
Пятая колонна
Наша проблема в том, что и Россия пока не готова воспринимать соотечественников за границей как свою «пятую колонну» в самом хорошем понимании этого термина. Просто для России такие отношения в новинку.
Со времен Курбского там относились к соотечественникам за рубежом с недоверием. При Сталине неукоснительно уничтожали и тех эмигрантов, которые искренне помогали СССР — вспомним Сергея Эфрона и сменовеховцев. Это позорное наследие быстро не проходит. Поэтому структуры помощи соотечественникам чрезвычайно забюрокрачены, и средства их используются не лучшим образом.
Приятно читать в Википедии о моих любимых китайцах зарубежья: «Традиция не отторгает хуацяо, китайцы воспринимают их как своих соотечественников, волей судьбы находящихся вдали от родины... Одной из причин китайского экономического чуда называют инвестиции хуацяо, как правило, осуществляемые в регионы, выходцами из которых они являются, активно используя родственные связи».
Остается надеяться, что когда-то и Россия дорастет до таких отношений с диаспорой. А пока надо отметить тенденцию последних лет: проводниками российского влияния за границей становятся не только диаспоры постсоветского пространства, но и эмигранты в Германии или Израиле.
Крымский прецедент
До сих пор я писал об отношениях диаспоры и метрополии в политических категориях. Но есть и иррациональная составляющая проблемы. Жизнь в диаспоре трудна, а избежать соблазна ассимиляции можно только благодаря некоей идее.
Евреи прожили в рассеянии почти 1900 лет — от массового изгнания из Иудеи в первом веке нашей эры до создания Израиля в 1948 году. И сохранили себя благодаря иудаизму, который не только столько религия, сколько национальная идеология.
В двух словах она звучит так. «Мы были грешны, и Всевышний изгнал нас из Земли Обетованной. Но когда-нибудь придет Мессия и вернет нас на родину. Важно, чтобы к этому моменту мы сохранили себя».
Универсальный смысл этой идеологии в том, что невозможно сейчас рассчитать, что случится в жизни следующих поколений. Надо надеяться на чудо, которое сегодняшний политический анализ предвидеть не может.
Поэтому столь важен для русских зарубежья крымский прецедент. Россия не раз вмешивалась военным образом в дела соседних стран для спасения тех, кто обращался к ней за помощью. Но и в Абхазии, и в Приднестровье, и в Южной Осетии, и в Донбассе это было сделано вынужденно, перед угрозой физического уничтожения взбунтовавшихся союзников России. И Россия с традиционным в сегодняшнем мире лицемерием старалась преуменьшить свою роль, а территории оставляла в подвешенном непризнанном или не включенном в свой состав состоянии.
В Крыму было все иначе. Никакой угрозы жизни крымчан не существовало. Они покорно смирились с неизбежной украинизацией. Оснований для военного вмешательства и особенно аннексии не было никаких. Никогда после Второй мировой ни одна страна себе подобного не позволяла. Крайне негативная реакция мирового сообщества была легко предсказуема.
Иными словами, мы стали свидетелем чуда, соизмеримого с приходом Мессии, а крымчане — его счастливыми выгодополучателями. Потому что сегодня уже очевидно, что санкции Россия как—то переживет, но крымчане останутся жить в той стране, которую они считают своей, а не в навязанной им неким международным правом..
Вера в Мессию
Если международное право исходит из того, что мнение населения некоей территории вообще не имеет никакого значения для решения вопроса, в каком государстве эта территория должна находиться, то значит, это право крайне несовершенно. Это уже было в истории: святая инквизиция, сталинские репрессии, Холокост проводились в соответствии с тогдашними законами. Как человечество позднее убедилось — дикарскими. Так когда—нибудь произойдет и с правом на самоопределение, которое сегодня почему-то формируется теми, против кого самоопределение направлено — национальными государствами.
Разумеется, я далек от того, чтобы прогнозировать повторение крымского чуда у нас в Латвии. Хотя можно представить чудесное спасение от дискриминации в политкорректных обстоятельствах. Россия вступает в Евросоюз, граница с нею становится символической, в результате естественных перетоков населения большинство составляют уже русскоязычные...
Но сейчас важно не фантазировать о событиях, до которых наше поколение не доживет, а констатировать: длительное выживание в диаспоре возможно только при вере в Мессию. И для русскоязычных латвийцев таким Мессией может стать только Россия.
Александр ГИЛЬМАН.