Мое детство было вполне себе защищенным — если рассматривать исключительно аспект гражданской обороны. В массивном сталинском доме, хотя и отстроенном двумя годами позже XX съезда, развенчавшего Иосифа Виссарионовича. Во дворе красовались серо–коричневые бетонные выходы из бомбоубежища, вход в который, как мы все знали, находится прямо в подъезде, достаточно открыть таинственную дверь в подвал.
Наличие фактически персонального бункера позволяло смотреть в грядущее с некоторым оптимизмом, хотя я отлично запомнил, как ведущий "Международной панорамы" с неким зловещим торжеством продемонстрировал книгу "Третья мировая война: август 1985". В уме я моментально подсчитал, что как раз должен буду в это время отправиться в 9–й класс. Интересно, призовут ли нас тогда на защиту родины? Ведь мальчишки времен Отечественной в 15 лет уже шли на фронт…
И вот теперь, просматривая в интернете ту книжку, написанную отставным британским генералом сэром Джоном Хаккетом, я прихожу к выводу, что, собственно, моя–то жизнь вполне себе удалась. В 1985 году вместо ядерной войны случилась Перестройка. А вот в будущее собственных детей мне вглядываться без опаски уже не получается.
Поэтому когда я узнал, что в Риге имеется убежище, оборудованное на случай ядерной войны по высшему разряду, то не замедлил туда направиться.
Здание с аркой и звездочками
Петляю по заснеженным улочкам Московского форштадта — главное, отключить навигатор, чтобы тот перестал выводить на магистральную Маскавас иела, а то ведь ее, видимо, в угоду геополитическим актуалиям, перекопали и наглушняк закрыли для автомобильного движения.
А вот и искомая Дзервью — здесь целый квартал занимает здание, удивительно напоминающее ту самую мою родную сталинку. Только еще более основательное — с аркой, в которую безуспешно пытается въехать буксующая фура. Судя по всему, здесь по–прежнему ведется бурная хозяйственная деятельность — много всяческих вывесок фирмочек и даже — о чудо! — работающий рыжий банкомат.
Рижское производственное швейное объединение (РПШО) "Латвия" было создано 27 декабря 1982 года. В РПШО "Латвия" вошли швейные фабрики 21 jūlijs, Spartaks, Latvija, Rīgas apģērbs (филиал № 3) и швейная фабрика Daugavpils apģērbs. Рижское производственное швейное объединение "Латвия" было награждено орденом Трудового Красного Знамени.
27 июня 1991 года РПШО было преобразовано в акционерное общество "Латвия". Затем в 1999 году преобразовано в АО Rīgas Drēbnieks ("Рижский портной"). И, наконец, ликвидировано 25 февраля 2011 года.
Как и все советские предприятия, "Латвия" имела мобилизационное предписание на случай войны. Швейная промышленность должна была выпускать солдатскую одежду и белье, палатки, парашюты, маскировочные сети, чехлы, вещмешки. Соответственно и персонал обязан был быть защищен от нападения противника.
Вместе с моим провожатым — Александром Животовым, мы спускаемся по лестнице с весьма занятным узором перил — пятиконечными звездами. Подвал встречает массивной дверью, чем–то напоминающей подводную лодку. Ну да, в этой бетонной капсуле, задраившись, рабочие и служащие оказались бы в своего рода подземной субмарине, пережидающей апокалипсис. У входа табличка: "Убежище № 495 фирмы "Латвия".
— Все началось с коллекционирования, — рассказывает Александр. — Я со школьных лет интересовался гражданской обороной, всем, как это работало. И вот два года назад удалось арендовать бывшее бомбоубежище завода. Сделали визуальный ремонт — максимально аутентично по советским стандартам, и расставили наши экспонаты!
Комплекс выживания для 300 человек
Александр поработал в заводском архиве и обнаружил подборку материалов, свидетельствовавших о системном подходе к созданию убежища № 495. "Именно так мы и назвали свой музей", — рассказывает энтузиаст. Приводить его в должный вид пришлось из полностью разоренного состояния, не было фактически ничего, кроме… парт в подземном классе. Все было очень трудозатратно, да и в денежном смысле недешево. Вот такие мы сумасшедшие…"
Оригинальные советские документы конца 1980–х, представленные здесь, обозначают наличие в квартале улицы Дзервью основного убежища — IV типа (самый массовый тип гражданского убежища) и среднего размера. Также имеются два убежища за территорией завода — под детским садом и жилым домом для сотрудников, по 120 человек каждое.
По советским стандартам ГО все убежища должны обеспечивать необходимые условия для пребывания в них определенного количества людей в течение нескольких суток. Для этого имелись высокопрочные стены, перекрытия и входы, хорошая герметичность и надежная вентиляция. На случай завала входа предусматривались аварийные выходы.
Обязательные условия: наличие автономного электропитания, водопровода, канализации и отопления, средств связи, а также жизненно необходимых запасов продуктов, воды и лекарственных средств.
Особые требования выдвигались к вентиляции. В любом убежище предусматривались два типа:
* приточная, для поступления наружного воздуха, очищенного от пыли;
* фильтровентиляция, имеющая систему фильтров для очистки воздуха от всех вредных примесей.
В ряде случаев (пожароопасные районы, места с риском распространения опасных химических веществ) дополнительно монтируется система регенерации, т. е. обеспечивается полная герметизация помещения и восстановление воздушной среды, находящейся в нем.
Ко всем убежищам подводился водопровод. Для обеспечения водой при его повреждениях создается запас воды из расчета не менее 3 л/сутки на одного человека. Возможный вариант — автономный источник воды в виде артезианской скважины.
"Номер 495", по словам Александра, говорит о том, как много в Латвии во время холодной войны было убежищ. "Это только середина списка".
— Убежище планировалось на несколько суток после нанесения ядерных ударов. Переждать эти дни, после чего люди должны были уже выходить на поверхность.
Разумеется, спасательные работы должны были производиться с применением всевозможных защитных средств. Эти аксессуары — всевозможные противогазы, маски, костюмы, предохраняющие от радиационного и химического загрязнения, и составляют центр коллекции А. Животова. После распада системы гражданской обороны вместе с коллегами по увлечению он приобрел часть экспонатов на слетах коллекционеров, в бункере Торгового порта на Андрейсале (ныне разрушен).
Присутствует здесь и класс для обучения — ну а главное, это кабинет руководителя предприятия, разумеется, с деревянными панелями на стенах. В углу — учрежденченские переходные красные знамена, вокруг аутентичная советская аппаратура связи. Дневной свет. Теплый ламповый Армагеддон…
Любуюсь зоной радиоактивного поражения Латвийской ССР — эллипсы соответствуют направлению ветров. Наиболее "чистым" регионом остается Курземе… но где же тут Скрунда? По всей вероятности, авторы карты не учли — в силу высокой секретности радиолокационной станции дальнего обнаружения — вариант нанесения ядерного удара в самый центр Курляндского полуострова. А еще ведь центр ГРУ "Звездочка" под Вентспилсом, еще сколько–то килотонн. Нет, все–таки не было бы особых шансов.
В радиоактивных джунглях: предвидение Киссинджера
Понимание последствий ракетно–ядерной войны впервые было озвучено потенциальными противниками СССР, и парадоксальным образом попало к нам окружным путем.
"Нападение с применением термоядерного оружия превращает современный город в источник собственного разрушения, — констатировал в разгар холодной войны молодой военный аналитик Генри Киссинджер в книге "Ядерное оружие и внешняя политика", чей русский перевод был опубликован "Воениздатом" для ограниченного круга читателей, еще в 1959 году. — Многообразие городских функций предполагает наличие у администрации города исключительно большого организаторского искусства и технических средств, с помощью которых она и может связать воедино все составные части этого сложного организма. Поскольку большинство телефонных коммутаторов, больниц и учреждений, подчиненных муниципальному совету, окажется в пределах объекта нападения, могут пройти недели, прежде чем какая–то более или менее координированная деятельность этих учреждений станет технически возможной. К тому же следует учесть, что запасы продовольствия и воды будут заражены радиоактивными веществами, а всякие спасательные операции в зоне наибольших разрушений станут весьма опасными, так как эта зона будет одновременно являться зоной наиболее интенсивной радиации".
"Что произойдет с городом в случае термоядерного нападения, представить себе почти невозможно, — рассуждал будущий госсекретарь США. — Высокая степень разделения труда, которая в обычные времена является необходимым условием высокой производительности труда, может оказаться причиной гибели городского организма, если, конечно, аппарат, координирующий его жизнеотправления, выйдет из строя. Высокоразвитая система городского хозяйства может стать тяжелейшей обузой для населения, когда прекратится подача энергии. Нельзя представить себе современный город без электричества, без водопровода, без средств связи; такой город будет похож на железобетонные джунгли, в которых природа не оставила даже простейших средств существования. Страна, зависящая от двигателей внутреннего сгорания в такой степени, в которой зависят Соединенные Штаты, может быть парализована и другим путем — разрушением ее нефтеперегонных заводов и бензо— и нефтехранилищ, большинство из которых расположено в больших городах или вблизи их. Даже наше сельское хозяйство немыслимо без тракторов".
Киссинджер, призванный в годы Второй Мировой в ряды военной разведки США, отмечал и морально–психологический фактор применения ядерного оружия: "Всякое общество функционирует благодаря вере его членов в упорядоченную смену событий — либо естественных, либо социальных. Катастрофа же является нарушением упорядоченных представлений. Паника, которой она часто сопровождается, отражает в данном случае неспособность членов общества правильно реагировать на неожиданное изменение в их положении и представляет собой попытку как можно быстрее вернуться к прежнему, привычному состоянию".
"Суть же катастрофы, вызванной всеобщей термоядерной войной, состоит в том, что расстройства, которые она порождает, приобретают исключительно глубокий характер, так что возврат к знакомым отношениям делается по существу невозможным, — сделал вывод эксперт. — В дополнение к тому решительному влиянию на социальную структуру и материальное благосостояние воюющих стран, которое окажет на них всеобщая война с применением современного ядерного оружия, она, вероятно, вызовет такие генетические последствия, которые приведут к деградации все человечество".
…Но вернемся в музей на улице Дзервью. Александр Животов рассказывает:
— Буквально вчера у нас было телевидение, рижское начальство по гражданской обороне. Взялись за тему очень основательно. Сейчас они составили список бомбоубежищ, ездят по ним, проверяют, какие можно было бы приспособить. К сожалению, многих просто не существует, другие не в надлежащем состоянии.
Разумеется, стандартов по защите от оружия массового поражения музейный бункер ныне не выдерживает. Для этого необходима дорогостоящая модернизация, нацеленная на повышение прочности и герметичности. Но в плане физической защиты от конвенционального оружия это вполне годное место…
Фото автора.
