Накануне юбилея Владимир Иванович издал свой второй роскошный художественный альбом — "Владимир Козин. Из мастерской и частных коллекций. Рисунок. Живопись. Графика". Формат альбома очень необычный: глянцевая обложка с репродукцией работы художника в теплых зеленовато–фиолетовых тонах и его подписью — это почти квадрат огромного размера, 30x33 см. Предисловие написала художница Любовь Зих, ученица Владимира Ивановича и дочь писателя и поэта, члена Союза писателей Латвии Веры Иосифовны Панченко.
Издание очень солидно и респектабельно выглядит, с большим вкусом напечатано, в нем свободно дышат репродукции более 150 работ художника разных лет. Много пейзажей, природных и городских, задушевных натюрмортов, есть жанровые сцены, портреты, иллюстрации к книгам. Везде очень много солнца и света, воздуха, прекрасно полиграфически положены цвета.
— Альбом, конечно, дорого обошелся, но он лучше, чем прежде вышедшая монография, — оценивает труд Владимир Иванович. — В том первом альбоме собраны мои основные работы, правда, не очень "грамотно" размещенные, а во втором — работы, которые у меня дома, и из частных коллекций. Издатель и дизайнер альбома Сергей Красноперов специально ходил и фотографировал картины с разрешения их владельцев.
Юный скульптор
На передних форзацах альбома — ясные и четкие вырезки из газет середины 1930–х, сами по себе раритет, описывающие творческие будни и выставки кружка скульпторов при Доме пионеров Брянска, где занимался юный Володя Козин. Заголовки — "Юные скульпторы — Х съезду ВЛКСМ", "Наши скульпторы — к юбилею", "Маленький скульптор"… Даны до десятка фотографий из газет и не только, на которых он, аккуратный и сосредоточенный юный ваятель 12–14 лет, за работой. Вот он лепит военного моряка, рядом — герой первых пятилеток Алексей Стаханов с отбойным молотком, бюст Сталина, фигура спортсмена в рывке, проект фонтана "Недра Земли", модель которого создает 13–летний Володя, бюст Пушкина, изваянный им к 100–летию гибели поэта.
Смотрю на эти талантливо, с любовью исполненные изваяния и думаю — почему Владимир Иванович не стал скульптором?.. Вопрос риторический. Не раз в наших многочисленных беседах за эти годы художник с величайшей благодарностью и нежностью вспоминал своего руководителя, педагога скульптурного кружка Зинаиду Павловну Мейер, давшую ему, по сути, путевку в большую творческую жизнь. Он рассказывал, что сохранились ее записки, где она характеризует каждого своего воспитанника. Зинаида Павловна приносила на занятия альбомы репродукций картин и скульптур из величайших картинных галерей и музеев мира, еще дореволюционного издания. И не просто знакомила с ними учеников, а раскрывала всю глубину замысла автора, приобщала к его идеям. Профессор Козин говорит, что ощущение от этих показов и рассказов у юных художников было такое, как будто они побывали в этих залах и галереях…
А на задних форзацах книги — вырезки из латвийских газет нашего времени, где профессору Козину, уже в годах, вручают премию "Признание", описываются его выставки, приводятся его мысли и идеи, способ видения мира.
"Все под Богом ходим"
А у самого Владимира Ивановича в его скромной квартире, как всегда, — незаконченная картина на мольберте. На этот раз — "Все под Богом ходим". Некое противопоставление, слева — профессор в мантии и академическом головном уборе (угадывается сам художник), над ним летит ракета, а справа — танцовщица с улыбкой склонилась в изящном движении и машет веером. И очень много небес, где высоко над миром — лик Пресвятой Богородицы.
— Вы опять написали Нину Александровну, — догадываюсь. — На этот раз в образе танцовщицы.
Художник согласно кивает головой. На последних работах он часто пишет жену, ушедшую в лучший мир 8 мая 2019–го.
— Это хотел показать, что каким бы мир ни был разнообразным и пестрым, какие бы люди в нем ни жили — над всеми Господь и Его Пречистая Матерь.
За свою практически вековую жизнь художник много передумал и перечувствовал, ему есть чем поделиться с миром. Жаль только, что столь заслуженный человек, воспитавший в Академии художеств море учеников (один из которых, в частности — Имант Ланцманис, экс–директор Рундальского дворца–музея, доктор искусствоведения, художник, историк, публицист) не удостоился хоть малейшего внимания и благодарности государства и вуза, которому отдал треть жизни, коллег и учеников. В наших госмузеях не издали ни одного его альбома, не провели ни одной выставки. Титульность не та?
…А вспоминают его хорошо — как достойного, несуетного, мудрого человека, великолепного педагога и мастера. Вот как он говорит:
— Видеть глазами художника — счастье, уметь отобразить — счастье вдвойне. Живописи нельзя научить, но подтолкнуть можно.
— Существует у художника, кроме визуального видения внешнего мира, внутреннее видение, назовем его воображением или как–то. Человек, который обладает образным мышлением, может увидеть и представить. Но дело в том, что человек, в том числе художник, ничего внеземного придумать не может. Поэтому всякие фантазии у человека — это внутреннее видение, оно всегда опирается на личный опыт.
Поиски формы — это лицо художника, но эта форма должна исходить из потребности что–то сказать людям.
У каждого художника вырабатывается свой способ творческого процесса. Один идет напрямик в выражении своего замысла. Другой мучается, ищет. "Переделай раз со сто — будет просто", — говорил Репин. Когда он писал своих запорожцев, рассказывал, что столько менял лиц, что можно было город заселить. А у другого весь замысел уже в голове. Вот Янис Осис — удивительный человек. У него холст огромный, он сначала сапоги напишет, потом другую деталь, третью. Потом как–то соберет. У каждого свой метод работы, свой творческий подход. Художника питают впечатления, размышления, неравнодушное отношение к действительности. Но это половина творческого процесса. Вторая половина состоит из того, чтобы создать художественное произведение, совершенное по форме.
— Правда в искусстве сильнее, чем правда в действительности. Почему? Потому что эта правда доходит в виде художественного образа. Это не просто описание какого–то случая или события.
— Понятие красоты у художника и нехудожника не одно и то же. Для художника красота — в цветовых отношениях, в контрастах. Это становится на профессиональную почву. Для художника красота — часть его профессии, его профессионального восприятия. А для обычного человека — это какие–то установки восприятия. Люди делятся на тех, для которых открывают, и тех, которые окрывают. Крамской написал "Незнакомку", показал образец красоты.