"Просто закат солнца"
Владимир — человек удивительной судьбы. Родился в России, 40 лет прожил в Риге и уже 35 лет живет в Израиле. Поэт еврейского происхождения, он принял в сознательном возрасте православие, которому остается верен всю жизнь.
Участвовал в самиздате, за что был на несколько месяцев арестован. Когда вышел, уехал в Израиль. В 90–м был реабилитирован.
В Израиле Владимир работает в иерусалимском издательстве, лауреат многочисленных международных литературных премий, в том числе Премии Библиотеки им. А. С. Пушкина в США. В Риге его первый сборник "Земное небо" вышел в 1977–м. Публикуется в России, Израиле, Америке, странах Западной Европы.
— Главное — не те или иные заслуги или премии, а изданные книги, — взял слово поэт. — Само название моей новой книжки — "Перед закатом" — возбудило всякие разнотолки и недоумения. Я уже представлял этот сборник в Иерусалиме, Дюссельдорфе.
Что вложил в название "Перед закатом"? Это можно понимать по–разному. Можно — как закат западного мира, правда, он все длится и никак не закончится. Можно ассоциировать с закатом жизни.
А на самом деле мое название означает просто закат солнца на Средиземном море, что и изображено на обложке. Но, конечно, как любое природное явление, оно действует на душу и становится источником поэтических строк. Прочту самое первое стихотворение, которое посвящено именно закату:
Осенняя погода — откладывать нельзя.
В такое время года прокатимся, друзья,
По следу листопада в какой–нибудь Париж.
Но нет, уже не надо — не стоит, говоришь…
Это настроение во многом навеяно тем, что два года никуда нельзя было ни выехать, ни выйти — у нас в Иерусалиме вообще были такие ужасные ограничения… Но это же время заставило нас думать, что необязательно ехать за красотой куда–то — она вокруг нас. Вот на эту тему стихи "Меланхолия осеннего утра":
Нет так нет, не стоит разговаривать,
Если можно просто помолчать.
Да и ни к чему слова раздаривать,
Суетиться, что–то объяснять…
Нет ли чего веселого?..
В моих стихах — специфика жителя Средиземноморья:
В ресторане с видом на закат
Слушаем раскат морского гула.
И никто не будет виноват,
Что так быстро солнце утонуло.
Почти о нашем вечере:
На стол положим желтые цветы и книги,
И уже без лишней суеты, без лишних слов
Мы продолжаем чтением стихов.
— Меня на одном из поэтических чтений спросили: "А у вас нет веселых стихов?". Я просто не понимаю вопроса. Почему мои строки — печальные? Они о жизни, такова жизнь.
Однажды я увидел зеленый луч. Что это такое, объяснить не могу, но раз видел, значит, он, оказывается, есть. Вот об этом стихи "Перед закатом", там в конце –
Мы увидим зеленый луч однажды –
И все прекратится, отныне и навсегда.
В конце прошлого года мне пришло в голову написать на одну и ту же тему несколько стихотворений. Эта цепочка так и называется — "Варианты". Они — о будущем, о котором мы ничего не знаем. Там есть такая строчка: "Не смешите Бога — строить планы незачем…" и еще –
Ведь Нетварный Свет неодолим,
И смерти нет.
Анекдот Нильса Бора
— Презентация моего первого сборника прошла в 1977–м в легендарном комсомольском кафе "Аллегро". Александр Живец, тогдашний большой организатор мероприятий и сам ныне замечательный поэт, представил меня тогда…
К сожалению, многие из моих друзей уже ушли в лучший мир, в том числе друзья–поэты. Многим из них я посвятил передачи, которые делаю для "Литературного вторника" на Латвийском радио. Первые две мои передачи были посвящены Сергею Кольцову и Елене Дымарской.
Есть у меня и стихи "Памяти друзей–поэтов". Это о времени — как все началось, чем продолжилось и чем, может быть, и закончится.
Правда, время никогда не кончается…
Знать бы заранее, что доживу
До 20–х годов нового века,
С его лицемерьем и смутой.
Я никогда не писал бы стихов –
Жил бы иначе, наверное,
Каждой минутой
Я дорожил бы…
А стихотворение "Берег" не слишком понятно даже мне самому. Это бывает… И в связи с этим вспоминается анекдот о Нильсе Боре. Он жалуется своим коллегам: "Какие у меня тупые студенты! Один раз объясняю — не понимают, второй — не понимают, третий — уже сам начинаю понимать, а они все еще не понимают!".
Город меняется, как и мы, он себе на уме… В Иерусалиме недалеко от центральной автобусной станции на перекрестке был изумительный фонтан с разноцветной подсветкой. Потом делали перепланировку дорог, и фонтан исчез — остался только в моем стихотворении "Памяти фонтана".
"Может быть, в нашей постмодернистской пустыне стихи не нужны…" — писал я. Вы говорите, нужны…
Рижские истоки и друзья
Поэт и друг Владимира, Александр Живец, папа талантливой актрисы Рижского русского театра им. М. Чехова Наталии Живец, в свое время был председателем Клуба творческой молодежи, членом совета, одно время — вице–президентом "Аллегро":
— Я пришел в Литературную студию, а Володя Френкель ее в то время вел. Но я в ней не задержался. Презентовали в 77–м сборник Владимира "Земное небо", стихи оттуда я до сих пор помню. Там было много о Ленинграде, где он прожил пять лет. "Мы пройдем по широким ступеням, Петербург–Петроград–Ленинград…".
Поэт и бард Евгения Ошуркова читала свои стихи, потом пела. Одна из моих любимых у нее — "Поэту нужно жить у моря".
— Очень счастлива быть здесь — люблю поэтов! Счастье, что сейчас можно собраться вот так вместе… Человек должен сам создавать атмосферу, и только таким способом можно жить.
"Писать всегда трудно"
Мне Владимир рассказал в кулуарах, что у него вышло около десяти сборников. В этом новом — еще нигде не публиковавшиеся стихи.
— Труднее вам или легче писать сегодня? Какие–то обороты, темы — новые или вечные? — спрашиваю у нашего гостя.
— Писать всегда трудно. Никогда не знаешь, родится ли что–нибудь. Иногда кажется, что уже все написал. А что касается православной веры — я никуда от нее не ухожу. Хотя времена непростые, даже печальные. Но когда они были простыми и беспечальными?.. Надеемся на Господа, что он все Разрешит и Управит.
— Сравните себя молодого и теперешнего. Какие–то эстетические принципы остались, образный ряд?..
— Осталось то, что я не пишу длинных стихов. Нужно выговориться емко. Думаю, сейчас мне это удается лучше. Но судить о собственных стихах трудно.
— В Израиле выходят ваши книжки….
— Да, большинство и вышло там. В Риге вышло несколько — я приезжал, и были изданы некоторые. "Время пустыни", к примеру, — вот вам ее подарили сейчас.
Одно время я жил в Израиле в другом городе, а потом вернулся в Иерусалим, живу неподалеку от Долины Ангелов — Крестовой долины. Там был прежде грузинский монастырь, сейчас он греческий.
— Господь вам подсказывает что–то, дает знаки? В жизни, поэзии?
— Скорее, в жизни. Но не всегда я их различаю, порой слишком поздно. Посылает людей, ситуации — Он ведь действует опосредованно.
Я еще работаю в издательстве "Филобиблон" — у того издателя, который выпускает мои книжки, Леонида Юниверга. Сотрудничество с ним очень плодотворное, он профессионал. Издал семь моих сборников.
— Насколько в Иерусалиме вы популярны, известны в русскоязычном сообществе?
— Известен — да, то, что популярен, наверное, нет… У нас поэтические вечера проходят в основном в Иерусалимской библиотеке. Она очень большая, известная. Там бывают вечера с разной тематикой. Правда, эти два года были ужасными… Но все проходит, как говорил царь Давид.
— Книги на русском из библиотеки не выкидывают, как у нас?
— Наоборот, сдают туда. Пожилые умирают, а детям–внукам зачастую книги на русском не нужны, они уже не всегда и читают по–русски. Если даже знают язык. Ну что делать?.. У них другая ориентация жизни. Это неизбежно при любой эмиграции.