На выставке "Георг Вильгельм Тимм (1820–1895) — художник, издатель, путешественник" представлено около 200 его произведений из коллекций латвийских музеев.
Из Риги в Петербург
В судьбе художника примечательно уже то, что он родился в семье бургомистра Риги Фридриха Вильгельма Тимма (1779–1848). Дом Тиммов на Маза Яуниела, 6, который, к сожалению, был разрушен во время войны, строил сам Кристоф Хаберланд в 1780–х. В свое время этот дом был зеркалом городской общественной жизни. В нем гостили многие знаменитые музыканты, в том числе Рихард Вагнер и Ференц Лист. Художник провел здесь детские годы и часто рисовал интерьеры комнат. А еще копировал картины старых мастеров. Что и заметил его отец, когда сыну было 12 лет.
— В 15 лет Тимма отправили в Санкт–Петербург учиться в Академии художеств, — рассказывает хранитель коллекции живописи музея Ксения Рудзите. — Поступил он туда вольнослушателем.
Наша богатая творческая коллекция позволяет проследить весь творческий путь — от самых азов обучения до конца жизни художника. Здесь можем видеть и его академические рисунки, которые он делал на первых курсах, и одну из самих ранних работ в технике живописи 1840 года "Раненый гусар". В первый период своего творчества, после Академии художеств, он подписывал свои рисунки "Вася Тимм"…
Он, можно сказать, художник камерного плана. Хотя, конечно, писал и парадные заказные портреты — как, к примеру, портрет императора Николая I, его покровителя, с которым он неоднократно встречался и был в достаточно близких отношениях с ним и его детьми. И получал финансовую помощь от царской семьи.
Вот рисунки различных петербургских типов, ярмарки, народные увеселения, виды городов. А эти четыре работы связаны с его трудами над сборником, посвященным истории Романовых. Здесь иллюстрации посвящены царствованию Алексея Михайловича. Интересно, что к одной картине он пишет комментарии — мол, это такой метод лечения, когда сокол клюет в руку, и начинается кровопускание.
Это работы законченного плана по этюдам, которые он делал в Кремле, потому что у него было разрешение там работать. На основе изучения исторических источников он придумывал такие бытовые композиции. Вот сыновья царя Федор и Иван, которым преподавал Симеон Полоцкий.
В Париже и Алжире
— Во Францию он поехал по приглашению знаменитого придворного дипломата и художника того времени — баталиста, ориенталиста Эмиля Жана–Ораса Верне, эти несколько работ выполнены в парижский период жизни. Он специально ходил в почтовые конюшни, чтоб написать лошадей, писал быков и других животных с натуры. И все они были использованы его учителем при создании многофигурных батальных полотен. Картины "Французский сапер" и "Африканец" выполнены в Версале в мастерской Верне.
А в Алжире он жил около двух месяцев и тоже писал жизнь — неказистые дворики, скромные занятия жителей. И такое типичное явление для стран Северной Африки, когда чтец рассказывал о событиях прошлого и вокруг него собирались слушатели. Рассказ сопровождался игрой на музыкальных инструментах.
И очень тонкие акварельные зарисовки видов Капри, где он побывал в начале 1870–х — улочки, жители. Итальянцы преобразуются потом в его керамических росписях.
Отражение русской жизни
— Это часть, посвященная печатной графике Тимма, делу всей его жизни — "Русскому художественному листку", с которым он и вошел в историю русского искусства, русской культуры, печатного дела в России. Потому что это было уникальное издание, в котором отражалось все то важное, что происходило по всей Российской империи. Рисунки выходили трижды в месяц, рассылались абонентам — в разном виде, с сопровождающим текстом. И таким образом за 12 лет существования этого издания было отлитографировано около 400 рисунков.
Мы видим, как великолепно отражен приезд государя императора Александра II в Ригу в 1856 году, вскоре после его коронации. И в сопроводительном тексте к этому листу очень подробно и интересно описано, как это все происходило — как был украшен город, здание биржи, только построенное. У мостика через Двину собрались все корабли, и были построены такие огромные башни с императорским вензелем, украшенные зелеными гирляндами.
Тимм был очевидцем военных действий на Кавказе, в Севастополе, в Крымскую войну 1854–1855 гг. смело ходил под пулями на театре военных действий. За цикл "Севастопольских рисунков" получил звание академика живописи.
Сам месил глину
А когда мы переходим к немецкому периоду, здесь главный акцент на его совершенно новом увлечении, которое он освоил в течение очень короткого времени с большим успехом. И его в немецкой прессе называли одним из тех, кто возродил древнее мастерство керамики.
Тимм делал первые опыты в своей мастерской в Берлине, а потом ему предоставили мастерскую на Королевской фарфоровой мануфактуре. Он делал абсолютно все сам. Не просто рисунки, но сам работал в материале, расписывал, покрывал глазурью, экспериментировал. И даже оформление изделия, возможно, он придумывал сам.
"Крестьянская повозка в Дуббельне", "Русский кучер", "Голова еврейского мальчика", "Юрмальское взморье", "Долина реки Персе" — это было написано Тиммом во время его постоянных приездов из Германии на родину.
…Умер художник в Берлине, но после прах его был захоронен в Риге на Большом кладбище, где могила не сохранилась.
Вдова художника Эмилия Николина Тимм (урожденная Пфаб, ее семье принадлежал Дом Беньямина), а позже ее наследники передавали рижским музеям работы Тимма. А вот фото мостика у Оперы, который был построен на деньги, пожертвованные Эмилией, чтобы выполнить желание супруга. В начале ХХ века он так и назывался — "Мостик Тимма", сохранились материалы в немецкоязычной прессе. 9 тысяч рублей от вдовы было недостаточно, и Рижская дума добавила "на мостик". На средства семьи была учреждена и стипендия молодым художникам им. Тимма.