В Петербурге открылась уникальная выставка Васнецова 0

Виктора Васнецова природа одарила многими талантами. Он мог войти в историю Отечества как сценограф: созданные им декорации и театральные костюмы вызывали искренний восторгу современников. Или детским писателем — с его-то воображением! А его оригинальные архитектурные эскизы впечатляют специалистов и сегодня. Но главным делом своей жизни он избрал живопись, став первым, кто обратился к теме исторического русского фольклора. Впрочем, писал и портреты, оставив немало изображений родственников, друзей, знакомых; бытовые сцены, возродил в России стенную церковную роспись.

Об этом — новая выставка Русского музея, приуроченная к 175-летию мастера. Она открылась в Корпусе Бенуа в канун новогодних праздников.

Ещё до официального открытия специалисты называли её сенсационной. Собрать в одном месте все шедевры столь многогранного гения, включая самые ранние его работы, а также эскизы, костюмы, предметы декоративно-прикладного искусства, — настоящий подвиг организаторов! Ведь многое из немалого наследия вятского самородка считается по разным причинам «невыездным». Например, легендарные «Богатыри».

Работа над этим полотном была начата Васнецовым в 1881-м году. К тому времени он уже выработал собственный почерк, нашел свою тему в живописи, а с ней и самого себя. Не жанрист, как поначалу мечталось и хорошо получалось (картина «Нищие певцы», которую написал, будучи ещё студентом Петербургской Академии художеств, произвела впечатление на старшего коллегу Крамского). Не передвижник, хотя несколько лет был активным членом этого Товарищества художественных выставок. Не поклонник работ западных живописцев: по совету близкого друга Репина, отправился было в Париж — «Научишься, как писать!», — убеждал его Илья Ефимович — но пробыл там недолго. Объяснил по возвращению: не моё!

«Его» был волшебный мир русских сказок. На них он рос в семье сельского священника Вятской губернии, их сызмальства рисовал. Это они — Муромец с Добрыней и Алешей Поповичем (последний, по сути, автопортрет, как внешне, так и по глубинной своей сути); царевны и царевичи, снегурки и Аленушки — подсказали автору идею «Волшебного цикла». Задуман тот был, как предполагается, в юности, на малой родине. Работал он над ним без малого 25 лет, начиная с конца ХIХ-го векас его социальным посылом, требовавшим от мастеров культуры «суровой правды жизни». Не до сказок!

Но он был убежден, что «... В сказке, былине, драме сказывается весь цельный облик народа, внутренний и внешний. С прошлым и настоящим, а может быть, и будущим. Только больной и плохой человек не помнит и не ценит своей истории».

И оказался прав. Не одно поколение россиян выросли за минувшие сто с лишним лет на детских книжках с иллюстрациями его картин. Светлых, добрых, наполненных притчами и преданиями. Русских по духу.

Полностью реализовать «волшебную» идею ему не удалось. Но «Поэму семи сказок» осуществил, сумев на какое-то время увлечь русским фольклором своих близких друзей-художников, в частности, «хронического реалиста» Репина («Садко»).

Именно «Богатыри» — первое, что видят посетители в залах Корпуса Бенуа. Они стали мощным «запевом» ко всей ретроспективе. Не только потому, что эта картина самая масштабная у художника: размер полотна почти 3 м на 4,5 м. Но, как признавался он друзьям, и самая любимая: «Так и встало перед глазами — взгорья, простор, богатыри. Дивный сон детства!»

К слову, эта одна из тех его работ, которая прежде ни разу не покидала своего изначального места. Когда в 1898 году после двадцати без малого лет работы, Виктор Васнецов в последний раз провел по ней кистью, Павел Третьяков сразу купил её у него для своей коллекции. В его именной галерее все эти десятилетия она и пребывала на радость москвичам и гостям Первопрестольной. Никогда, никому, ни под какие гарантии не передавала Третьяковка легендарных «Богатырей». Но как без них на именной, программной, юбилейной выставке? Переговоры с руководством столичной галереи проходили непросто. Как удалось узнать журналистам на вернисаже, снять картину со стены для временного переезда в Северную столицу в галерее согласились в обмен на «Последний день Помпеи» Брюллова для предстоящей у них в наступившем году выставки «Великого Карла»...

Мы говорим сейчас в основном о «сказочном» Васнецове, а современники знали его,прежде всего, как возродившего стенную церковную роспись художника. Как ни любил он фольклор, а вера, с ее духовными поисками, по его собственным словам, «это лучшее, что создает человек в искусстве, он вдохновляется ею». Данной его ипостаси отведен отдельный зал с эскизами храмовых мозаик. За свою 78-летнюю жизнь он расписал в церквах и соборах в общей сложности не менее 5000 кв. метров. Самые известные — в храме Воскресения Христова (Спас На Крови) в Петербурге и в Свято-Владимирском соборе Киева.

До нашего Спаса, чтобы, ознакомившись с экспозицией, воочию увидеть затем «руку Васнецова», несколько минут пешего хода от ГРМ. О Владимирском соборе в древней столице Руси, многовекового символа русского православия, даёт представление макет со специальной подсветкой.

В этом же зале и последняя его работа, для своей приходской церкви святых Адриана и Натальи — «Крест-распятие». Успел окончить её за несколько дней до смерти в июле 1926 года...

Не забыли в Русском музее и о Васнецове-портретисте, графике, костюмере, авторе мебели. Порядка 120 его произведений на этом жизнеутверждающем празднике Высокого искусства. Без помощи Третьяковки, московского Дома-музея Васнецова, Вятского художественного музея, Царского Села, Музеев-заповедников Абрамцево и Поленово, Государственного исторического музея и Музея истории религии, частных коллекций это было бы просто невозможно.