Начали за Минздравие, или Дайте что-нибудь от головы 4

Когда нам объясняли, что «вовремя сообщить куда следует» это называется «проявить бдительность». Когда кругом враги, когда мы уже начали чувствовать себя Д`Артаньянами. В то, блин, время, когда мы уже почти во все это поверили, оказалось, что мы... опять все неправильно поняли.

Вот тот грустный момент, когда понимаешь, что в печатном издании не то что смайлик не поставишь – даже скобочка в конце предложения странно смотрится. И материться нельзя... Давайте так: если вы не знаете меня лично, то во время чтения материала представьте себе человека, который съел лимон, глядя прямо в глаза лично ему неприятной жабе. Если мы знакомы, представьте просто меня, когда я стараюсь не материться, когда следовало бы. И вот из такого выражения лица примите информацию.

Сапожник без сапог

Случилась такая ситуация: заболел врач. Это не оксюморон – так бывает. Заболел человек, работающий в медицинской сфере, решил на время болезни переквалифицироваться в пациента обыкновенного и купить себе лекарств. Рецептурных, которые должны быть в общем доступе. Которые ей на тот момент выписала ее лечащий врач. Лекарств этих в аптеках не оказалось. Доктор не растерялась и еще раз мимикрировала: из больной – в блогера и бедного котика. Честно написала: так, мол, и так. Болею, ищу лекарства, а лекарств-то и нет. Спасибо Хосаму за это (Хосам Абу Мери – это человек, изображающий министра здравоохранения).

Написала она, на самом деле, тоже другими словами, но посыл примерно такой: выписанного лекарства ни в одной аптеке нет. В одной можно заказать, но ждать – около месяца (при остром хроническом), аналог есть, но его тоже нет. На это уже неоднократно жаловались пациенты, об этом неоднократно говорили семейные, но воз и ныне там. Зато есть платные рецепты, успешно введенные в рамках «лекарственной реформы», введенной тем самым главой Министерства здравоохранения. Горячим Ливийским главой. Это важно, как оказалось.

В общем, вся суть в том, что свою публикацию автор саркастично подытожила вполне лаконичным пожеланием удачи этому самому министру. Хосам Абу Мери влегкую представил себе то самое выражение лица из второго абзаца, принял его на свой счет и взорвался. Пусть и не так красочно, как его соотечественники из Хезболлы, но довольно ощутимо, в контексте действующей зоны поражения.

12 разгневанных врачей

Министр здравоохранения не потерпел намеков на критику в свой адрес, поэтому потребовал немедля созвать комиссию по этике и вызвать больного оратора на ковер. Что и было беспрекословно выполнено. Спустя месяц после публикации полубольной-полуврач предстал пред лицом немного пристрастного судейства. На протяжении часа двенадцать членов комиссии строго допрашивали свою визави, зачем она так (более распространенная форма вопроса изменена). По словам обвиняемой, чувствовалось: судьи и сами были не сильно рады, но – закон есть закон. Заказ на порку есть – надо было отработать, хотя бы формально.

Порка, к слову, задаваться никак не хотела. Жертва категорически отказывалась каяться, поэтому комиссии пришлось в моменте удостовериться в обоснованности крика души, попытавшись самолично найти требуемое лекарство в общем доступе. Отчаявшись, один из членов судейской коллегии даже заикнулся о возможностях нетрадиционной медицины. Мол: «Ну, зачем же так сразу? Можно же и травками...»

Можно и травками, да. Можно и заговором. Молитвой, опять же. Хотя с этим сложнее.

В общем, казни не случилось по объективным причинам. Плохо зафиксированные Жанны Д’Арк имеют свойство вращаться и подрумяниваться, а не сгорать стыдливо. Решение еще не вынесено, но объективно понятно: представители ассоциации семейных врачей уже сказали: «У министра горячая южная кровь». Вспылил на критику, потребовал возмездия. Быстро вспыхнул – быстро и перегорит. Потом еще и целоваться полезет. Ох уж эти горячие восточные...

Это – другое

А у меня вопрос. А мы точно сейчас про медицину говорим? Так точно можно? Ну, вот пациенты жалуются – им отрезают: «Много вы понимаете». Блогеры стучатся периодически в острые вопросы, им говорят: «Не ваше дело!» Журналисты ходят с вопросами – им отвечают: «Все в порядке, вы просто не знаете систему изнутри». Вот, казалось бы, врач. Изнутри показывает на конкретный косяк системы, в которой он сам работает. Это точно диссидентство? Точно «сор из избы»? Или все-таки давайте немножечко попробуем отвлечься от рефрена «кругом враги» и признаем, что это уже даже не звоночек, а набат?

Ладно, я понимаю: тех самых «простых людей» никто слушать не собирается: что мы там понимаем. У самих министров не возникает желания вызвать на ковер «вспылившего» министра здравоохранения и спросить: какого рожна, собственно, происходит? Вот прямо по пунктам: начиная со свободы слова и мнений, заканчивая первопричиной конфликта.

Давайте уже признаем: ваши подотчетные, подопечные – вас боятся. Когда происходила реформа образования, педагоги боялись громко говорить о том, что она провальна. Что по факту? Она провалилась. Нет учебников, нет педагогического состава, уровень образования катится в такие тартарары, что черти не знают, куда складировать. Пренебречь – вальсируем. Ценообразование – кто вам считал. Продукция местных производителей в магазинах в три раза дороже, чем при импорте в других странах. Цены на коммунальные, цены на топливо, цены на лекарства – все скачет в безумной пляске Святого Витта, абсолютно неподконтрольно вообще ничему. Все пытаются списать всё то на коронавирус, то на войну, то на внешнюю, то на внутреннюю агрессию.

У нас методически списываются то сотни тысяч, то миллионы евро: десятки мы уже даже в расчет перестали брать. В никуда. А вы помните? Еще лет десять назад общественность требовала ответа за повышения каких-либо тарифов на несколько сантимов. И – перед нами отчитывались. Пыхтя, потея, краснея. Стараясь особо не наглеть. Сегодня эта практика как-то сама собой сошла на нет. А при попытках даже не возродить традицию, а просто потыкать палочкой в недостатки «выскочек» зовут на ковер.

Просто – ну вот как? Как можно настолько и трусы и крестик? Нет: констатация бревна в своем глазу не является признаком отрицания наличия бревна в чужом. Но вы же умудряетесь перманентно выступать за свободу слова у соседей, затыкая рот своим несогласным.

Россия выгоняет «Дождь» – Латвия принимает с почетом. Потом выгоняет с позором за «неправильное освещение событий». По итогам в деспотичной России телеканал работает двенадцать лет, а в свободной демократической Латвии – четыре с половиной месяца. В России сажают за слово «война», у нас – за цветные коробки на окне. В России нельзя говорить «Путин хйло», у нас нельзя думать, что он не «хйло».

Честно – мне наплевать, что там, в соседней стране. Я, разумеется, могу сочувствовать, негодовать и радоваться за что-то происходящее у соседей, но – в свободное от своих проблем время. А мне под шумок внешних факторов создают все условия для того, чтобы этого самого свободного времени у меня не оставалось. Лично мне в разы важнее мнение одного отдельно взятого нашего врача о нашем же министре здравоохранения, чем мнение какого-то политика о каком-то чужом политике.

И для меня важно не то, чтобы это мнение могло быть высказано, а то, что оно должно быть услышано. Не мной и читателями в социальной сети, но теми, кому оно адресовано. А адресовано оно, как выяснилось, не Абу Мери, который очевидно заигрался в восточный патриархат и забыл про основные функции министра здравоохранения. А хотя бы премьер-министру, которая вроде как обещала «перезагрузку правительства».

Мы и они: по принципу Парето

Давайте вернемся к начальной ситуации. К тому самому врачу и ее публикации в социальной сети, реакции министра здравоохранения и передаче дела комиссии по врачебной этике. Рассмотрим всю эту цепочку событий глазами нормального человека и попробуем понять: что и в какой момент пошло не так?

Абсурдность этой ситуации в том, что после «слишком пристального внимания общественности к данному вопросу врачу-блогеру, скорее всего, ничего не будет. То есть вроде бы – хэппи-энд, да?.. Да нет. В нормальном мире, после того как комиссия по этике убедилась, что написанное врачом чистая правда, нужно разбираться с этой самой правдой.

Моя страна все время борется с резонансом, а не с источником звука. У нас перманентно запрещается рассказывать о плохом, но никогда не доходит мысль до того, чтобы перестать это самое плохое множить. И в этой абсурдной системе координат все складывается так, что репутацию системы латвийского здравоохранения подрывает не глава ответственного министерства, не справляющийся со своими обязанностями, а рядовой врач, который осмеливается сказать в публичном пространстве. По сути, это то же самое, что обвинить в росте преступности пострадавших, которые пишут заявления в полицию.

В публицистике, ровно как в любой другой неточной науке, существует такое понятие, как «угол подачи материала». В случае крушения самолета, например, можно написать: «Более половины погибло» или «Почти половина осталась в живых». Суть та же, настроение разное.

Последние годы все обвинения в очернении светлого образа нашей страны строятся именно на том, что люди «неправильно преподносят информацию», «умышленно расставляют акценты». И почти никогда руки не доходят до анализа самой ситуации, неосторожное описание которой стало причиной резонанса.

Моя страна закрывает пешеходные границы с соседним государством, выходит из международного соглашения и устанавливает пешеходные мины на подступах. Мой министр здравоохранения не может обеспечить доступ к лекарствам первой необходимости, вводит «платные рецепты» потому, что может, и закатывает истерики рядовому врачу. В моих школах учителей кошмарит «языковая полиция», доводя до нервных срывов и усложняя учебный процесс. Моих детей лишают качественного образования, моих друзей лишают права на собственное мнение. Единственное, что мне дали взамен – право стучать на тех, кто не согласен с подобным положением вещей. Лишая при этом права отказаться от подобной привилегии, потому что отсутствие сигнала – это уже соучастие.

Да, мне всегда говорили про соблюдение субординации. Начиная с уважения к возрасту, заканчивая «кто ты такой, чтобы». Но вы же сами очерчиваете рамки что можно, что нельзя. У нас сегодня все – от заводского рабочего, возомнившего себя блогером, до политика – свободно раздают нелестные оценки лидерам других государств: «бункерный карлик», «усатый диктатор», «рыжий клоун», «новый мир», «новая свобода слова». Хорошо, пусть так. Только я не хочу про других. Это неспортивная какая-то свобода слова получается. Я даже клички обидные никому придумывать не хочу. Просто по факту.

Уважаемый Хосам Абу Мери. Если вам нечего противопоставить по факту вашему рядовому подчиненному – подайте в отставку. Если ваш уровень контраргументации сводится к натравливанию на действующего врача комиссии по этике, то вы плохой министр. Вы мне давно интуитивно не нравились как гражданину, а теперь не нравитесь еще больше.

На самом деле благодаря вам у нас сложилась парадоксальная ситуация. Вы – одна из фигур, так или иначе влияющих на численность населения моей страны. Согласитесь: это в компетенции вашего ведомства. Так вот, принцип Парето в вашем случае работает против вас: чем меньше нас остается, тем большему количеству вы не нравитесь. Потому что так уж сложилось, что мы – оставшиеся – это те самые «чудом выжившие» пассажиры рокового рейса. И не «благодаря», а «вопреки». Давайте дальше мы как-нибудь сами. Может, и травками, да. Может, и заговором. Может, молитвой. Хотя с этим сложнее.

А пока вы еще здесь – не срывайте злость за свои ошибки на своих подчиненных. Это вот ваше восточное «я просто взорвался и все» – оно у нас не работает. У нас менталитет другой.

Алексей СТЕТЮХА, журналист, блогер

Закон Парето

Закон Парето – по сути это эмпирическое правило, названное в честь экономиста и социолога Вильфредо Парето (XIX в.), и формулируется оно как «20% усилий дают 80% результата, а остальные 80% усилий – 20% результата».

Может использоваться как базовая установка в анализе факторов эффективности любой деятельности: правильно выбрав минимум самых важных действий, можно быстро получить значительную часть от планируемого полного результата, при этом дальнейшие улучшения неэффективны и могут быть неоправданны.