Ты добычи не дождешься: что общего у американского «Ворона» и российского «Брата» 0

Чтобы оценить, на какие интересные времена пришлась твоя молодость, нужно постареть. Моя молодость пришлась на девяностые, и ничего особенно интересного я в них, помнится, не замечал. Царили серость, тупость и жлобство. Лишь три десятилетия спустя тогдашние события сделаются предметом страстных идейных свар, а тогдашняя эстетика, раскрашенная некритичной памятью, — предметом ностальгии, пусть часто иронической.

Легенды из девяностых

Интересно, что американские девяностые в обратной перспективе видятся такими же, как наши: лихорадочно–жестокими, кроваво–карнавальными, наркотическими, бандитскими и рок–н–ролльными. Политический фон здесь и там был совсем разный, эстетический — очень похожий. Ну и, конечно, и здешние, и тамошние герои десятилетия давно существуют в пространстве мифологии.

В криминальной столице России Петербурге под звуки рок–музыки вершил огнестрельную справедливость почти лишенный мимики Данила Багров. В криминальной столице Штатов Детройте под такие же звуки занимался тем же самым обладатель еще менее подвижного лица по имени Эрик Дрейвен. Сыгравший Данилу актер Бодров погиб в результате несчастного случая тридцатилетним. Сыгравший Эрика актер Ли случайно погиб в 28.

"Ворон" 1994 года, снятый режиссером Алексом Пройасом, –— явление из области не столько кино, сколько культурной мифологии. Предмет и источник массы легенд, законодатель мод, концентрат времени. Привычная нам субкультура готов, невыносимо стильные боевики разных поджанров с героями в черных плащах и тяжелыми ("металлическими" и техно) саундтреками, экранные города грехов, где вечно льет дождь и никогда не светит солнце, — все это в значительной степени наследие "Ворона". Дух и эстетика "Матрицы" и "Темного рыцаря" порождены на самом деле не Вачовски и не Ноланом. Что говорить о каком–нибудь любимом зумерами "Песочном человеке", где даже черная птица имеется.

Тридцать лет спустя

Причем в альтернативно–музыкальном легендариуме "Ворон–94" занимает не менее почетное место, чем в киноэнциклопедиях. Брэндон Ли, играя мертвого рок–музыканта, был застрелен прямо на съемочной площадке — в том возрасте, в котором положено погибать порядочной рок–звезде. Через год и пять дней застрелится 28–летняя рок–звезда Курт Кобейн — самый яркий представитель волны, напитавшей трижды платиновый саундтрек "Ворона".

Понятно, что такие штучные явления, как лента Пройаса, не подлежат тиражированию. Последовательный провал всех попыток снимать "вороновы" сиквелы и сериалы потом, конечно, объяснили проклятием, тяготеющим над фильмом, — голливудская копировальная индустрия и впрямь знает немного примеров столь же безнадежных франшиз. Но кто–то, видать, решил, что через три десятка лет срок действия проклятия истекает — в круглую годовщину был устроен перезапуск. Режиссер "Ворона–2024" Руперт Сандерс настаивает, что его лента — не римейк той, что с Ли, а новое прочтение комикса Джеймса О'Барра, впервые экранизированного Пройасом.

Иногда они возвращаются

Свежий "Ворон" и впрямь другой — по настроению, построению, жанру, даже отчасти по сюжету. Здесь тоже банда экстравагантных садистов убивает влюбленную пару, а молодой человек становится зомби и возвращается с того света мстить.

Однако Эрик (Скарсгард) из романтически–условного персонажа сделался почти реалистическим: наркоманом, знакомящимся с любовью своей жизни (британская певица FKA Twigs) в рехабе. Злодеи теперь не озверевшие неформалы, а лощеные представители растленной элиты (критики не зря вспомнили Джеффри Эпштейна). Вместо залитого ливнем Детройта — безымянный и безликий город, снятый в Праге.

А главное — готическая сказка распалась на пошловатую мелодраму для старшеклассниц (вся первая половина фильма, в которой влюбленные еще живы) и трэш–хоррор с вываливающимися кишками и разрубанием черепов пополам (финальный апокалипсис от зомби).

В гостях у Тарковского

Одновременно повысить градус и сентиментальности, и натурализма — решение спорное; но можно догадаться, что авторы просто включились в затянувшуюся борьбу Голливуда с жанром кинокомикса. Верней, с его надоевшей всем инфантильной условностью. Борьбу, которая в самых радикальных случаях заводила режиссеров куда–то на территорию раннего Скорсезе ("Джокер") и позднего Линча (сериал "Легион").

Режиссер Сандерс в новом "Вороне" забрел вот ненадолго к Тарковскому: чистилище, куда Эрик попадает после смерти, выглядит как Зона из "Сталкера". Однако в основном комиксовую условность решили преодолевать, делая и любовь, и месть более "настоящими", более концентрированными — и менее сочетающимися друг с другом.

…Надевать в 2024–м то, что было писком моды в 1994–м, глупо, –— тут с авторами нового "Ворона" не согласиться трудно. Беда в том, что собственного стилистического решения они не придумали. Вестимо, эстетика первого фильма теперь выглядит ностальгическим анахронизмом. Но в новом фильме ее сменила неубедительная эклектика. То ли проклятие все еще не выдохлось, то ли все–таки с творческими идеями тридцать лет назад было лучше. Только постарев, начинаешь ценить времена своей молодости.