Государство одного города
В нашей республике сейчас проживает почти на треть меньше народа, чем в год восстановления государственности: в 1990 году в ЛР числилось 2 666 567 человек. По количеству людей мы упали ниже уровня 1930 года и находимся примерно на демографических позициях после Второй мировой войны.
Если же говорить о рождаемости и смертности в историческом разрезе, то самые благоприятные показатели в этом смысле были в Латвии в разгар т. н. "культа личности" — в 1950 года родилось 35 028 человек, скончалось 22 601. Для сравнения: в прошлом году в государстве ЕС и НАТО появился на свет 14 121 новый житель, а ушло из жизни 27 724. Удивительные метаморфозы — особенно с учетом изменений в питании, медицине…
Глядя на карту ЛР, условно обозначающую плотность населения, обращаешь внимание на небольшой темный фрагмент посредине, в Риге и окрестностях, где живет более 1000 человек на квадратный километр. Это как бы яблочко мишени, вокруг которого распространяются более светлые тона. Примерно на все стороны света, но в целом радиус 100 км столичной метрополии заканчивается — и все, начинаются ровные светлые тона. То есть территории, где проживают менее 10 человек на кв. км. Отдельные темные пятнышки на периферии — Лиепая, Даугавпилс, Вентспилс — погоды не делают, к ним практически не прилеплены соответствующие агломерации.
Занятно выглядит и график, оценивающий половую принадлежность латвийского народа, причем по возрастам. Мальчиков в Латвии рождается стабильно больше, чем девочек — и оттого в возрастных когортах примерно до 40 лет сильный пол имеет небольшой избыток. Но все это превосходство становится с ног на голову уже лет с 55, когда численность женщин становится преобладающей. Ну а лет с 70 бабушек уже стабильно вдвое больше, чем их сверстников. Причем, по оценкам демографов, соответственное "дерево" образца 2022 года стало деформированным гораздо более, чем в 1996 году, когда латвийское народонаселение никто особо здоровым не полагал…
Узок круг этих рожениц
Меры партий и правительства по повышению фертильности народа Латвии не дали результата. В идеале, чтобы людей становилось больше естественным путем, нужно, чтобы показатель рождаемости на одну женщину был более двух — и поколение через какое–то время как минимум обновлялось. За прошлое десятилетие максимально подтянуть рождаемость к этой планке удалось только в 2016 году — до 1,74 родов на женщину. А потом вновь наступил спад.
Уже в позднесоветский период Латвия относилась к числу республик с наименьшей рождаемостью — в 1988 году появилось на свет 42 100 человек. По идее, пришедшие в наш мир на волне Атмоды люди должны были бы дать по меньшей мере сопоставимое потомство. Но нет: в 2023 году родилось 14 100 человек. Как сказал поэт: "Свобода приходит нагая".
Казалось бы, с 2016 года в Латвии наличествуют принципиально не изменившиеся социально–экономические условия, однако за последующие 7 лет новорожденных стало на 36% меньше, достигнут исторический минимум. Годовое падение с 2022 года составило 11,5%. Если бы подобные цифры показал бы, например, национальный ВВП — то все были бы в ужасе, а сейчас вопрос занимает, похоже, только парламентскую подкомиссию по делам демографии, семьи и детей, возглавляемую депутатом Лигитой Гинтере. Представительница Союза зеленых и крестьян родилась в 1956 году, поэтому она, как говорят, давно на тренерской работе. "У меня трое детей и шестеро внуков, но я за ними не присматриваю, а сижу здесь" (в смысле — в Сейме).
Чего же ждать от молодых семей страны в ближайшем будущем? Ничего статистически хорошего: за первый квартал 2024 года в Латвии было зарегистрировано всего 1074 брака, что на 28,9% меньше, чем годом ранее в тот же период. Меньше свадеб, меньше детей. Кстати, не факт, что каждая женитьба финализируется рождением потомков — ведь идеология чайлд–фри, когда на первый план выходит покупка недвижимости, авто, гаджетов, путешествий и домашних питомцев, набирает популярность.
Молодые люди смотрят вокруг и желают жить только сегодняшним моментом, для себя. Потому что завтрашнего дня попросту может не быть — если изо всех утюгов говорят о неизбежной войне с Россией, то для чего подвергать мучениям потенциальных детей? Может, оставить их в проекте? В лучшем случае — родить в эмиграции. Где, как ни странно, у бывших латвийских жительниц просыпается нешуточная тяга к воспроизводству.
Страны удачливые и не очень
Латвия замыкает первую десятку государств Евросоюза по соотношению лиц старше 65 лет, т. е. условных пенсионеров, к населению трудоспособного возраста (15–64). Конечно, никто не сказал, что сениоры у нас дружно отдыхают — и в противоположность им трудятся все прочие. Но чтобы платить пенсию, нужно попросту быть тем, кто обеспечивает существование экономики.
Однако в Латвии уже более трети жителей покинули возраст активного труда. По этому соотношению мы находимся даже выше, чем Швеция — хотя тамошнее общество традиционно считается "возрастным". А вот самыми "молодыми" государствами ЕС, по этой методике считая, являются Ирландия и Люксембург. Совпадение или нет — они же наиболее богатые.
Если бы население Латвии старело бы столь существенно, как, например, в Португалии — лидере по количеству среднегодового возраста, которые "накинуло" себе население за последние 10 лет, то наша пенсионная система давно бы лопнула. Здесь мрачная шутка демографии в том, что все–таки преклонного возраста в ЛР достигает не так много людей, как в теплых странах юга — Испании, Греции, Италии, которые тоже лидируют по старению. Шанс пенсионера Латвии заполучить свои выплаты в социальный бюджет отнюдь не столь велики…
Эксперт Владомир Гьорчев (Северная Македония), отец двух дочерей и двоих сыновей, рассказал депутатам Сейма о примере своей страны: удалось достичь роста населения на 2,3% за десятилетие. Третьего ребенка решили рожать на 39% больше семей. "Фронт держит моя жена, семья для нас святое", — сказал господин Гьорчев. Он бы хотел, чтобы на его 70–летие все собрались за праздничным столом и у каждого его ребенка было бы по 8–10 своих!
"Что останется после нас? Об этом нужно думать, пока мы молодые", — философски рассудил ученый. В его стране сориентировали помощь именно на третьего ребенка. "У нас нет ни нефти, ни газа, ни большого бюджетного избытка".
По словам эксперта из страны, где живет 2,022 миллиона человек (при площади менее чем вдвое от Латвии), входящие в возраст деторождения семьи постарались воспроизвести модель, которая была в их детстве — двое детей, брат или сестра. "Родители в семье сидят в машине спереди, дети сзади". Разумеется, проходили калькуляции — сколько денег нужно для потомства. Власти приняли решения об открытии дополнительных детских садов, особенно в провинции. Для этого использовали помещения школ: "У нас так много свободных помещений. Покрасьте стены, положите ковер, поставьте кроватки — вот и детсад".
"Таким образом, перестраивая, мы сэкономили миллионы евро и обеспечили поддержку работающим мамам. Наши бабушки были такие, в платочках, жили в деревне и страстно относились к присмотру за внуками. Сейчас бабушки другие — работают, и в лучшем случае может посвящать внукам пару часов.
Финансовые льготы для многодетных семей хитро привязаны к потребностям родителей — к примеру, каждый ребенок позволяет платить меньше за машину.
Государство в Северной Македонии также уделяет внимание тем, кто по разным причинам не может зачать ребенка самостоятельно: в стране оплачивается три попытки искусственного оплодотворения. На другой стороне — забота уже о подрастающем поколении: все школьники страны получают бесплатные учебники. На содействие демографии направлена также социальная реклама, финансируемая из бюджета.
По мнению Володимира Гьорчева, государство обязано думать о рождаемости — иначе некому будет вносить деньги в пенсионный фонд, налоги, бюджет обрушится.
Хотя вот для сравнения: соседние государства, созданные на обломках бывшей Югославии, дали большой минус — Сербия 10,3%, Босния–Герцеговина 12,8%, Косово 37,1%. Между прочим, Западные Балканы являются кандидатами на вступление в Евросоюз, и с их присоединением наша общая статистика существенно изменится. Так что нет худа без добра: Латвии недолго ходить в самых отстающих по демографии.
"Мы об этом много думали, говорили, многие шаги были предприняты, — сказала в ответном слове госпожа Гинтере. –Демография, число детей, очень важны для существования народа".
"Я сам отец пятерых детей"
Замечательно, что и в числе демографического органа парламента нашелся практикующий отец–молодец: Янис Грасбергс (1986), заместитель председателя Сейма, представитель Национального объединения и фермер по роду занятий, сказал о своих наблюдениях: "Человеческие ценности заменены материальными. Тем самым все считается в деньгах. Не изменится ли мое качество жизни? У нас было улучшение в этом рейтинге фертильности, когда очень ухватилось правительство за этот процесс. Был выдуман ряд инструментов — политика третьего ребенка, различные пособия пересмотрены. Но мне кажется, что наибольшая проблема есть в том, что все осталось на прежнем уровне. Не было приравнено к инфляции и всему прочему".
"Стоимость денег уменьшилась, — констатировал сельский хозяин Грасбергс. — Семьи откладывают этот вопрос, беременность, потому что не хватает средств". У него самого в семье обе бабушки работают — потому он считает необходимым возрождение института профессиональных нянь.
"Обычно это дорогая услуга, у нас используется, когда родители, например, уходят на ужин", — прокомментировал Володмир Гьорчев. Более эффективным было бы создание мини–детсадов — менее чем на 10 детей. К ним можно было бы предъявлять менее забюрократизированные требования.
"В любом случае мы видим последствия этого, — продолжил парламентарий. — Нам нужно принимать во внимание, что современное общество изменило свою шкалу ценностей. И мы ее как политики не изменим".
Что же так слабо, господин Грасбергс? Получается, ваше Национальное объединение заранее опускает руки перед нежеланием латышских барышень рожать новых налогоплательщиков и защитников страны. Выходит, что низвергать памятники солдатам прошлой войны гораздо проще, чем совершить такой невероятный подвиг, как рождение ребенка. Ну тогда давайте беременным мамам медали, а папам — значки. От вашего бюджета не убудет, не HIMARS, чай.
Кстати, о военных делах у нас соцрекламы на домах кричат давно и долго. А есть ли о детях? Спору нет — одни плакаты погоды не делают, но хотя бы немного указывают на общее настроение государства. Оно же более озабочено языком, на котором говорят пенсионеры…