Русский добровольческий корпус — подразделение русских националистов, воюющее на стороне ВСУ — заявил о прекращении горячей фазы операции в Белгородской области. Ее целями они обозначили защиту территориальной целостности Украины, а главным последствием назвали срыв планов наступления, приуроченного к выборам и инаугурации. Рейд в приграничных районах Белгородской и Курской областей продолжался почти четыре недели. В этот же день российский контрактник Антон, отбивавший атаки РДК, дезертировал из части в Белгородской области.
До этого он два месяца — с начала октября по конец ноября —воевал на Купянском направлении в составе «Шторма Z». Туда его отправили «за длинный язык» — во время обучения в Курской области он много возмущался отсутствием нормальной экипировки.
«Там все п...ц. Должны были обеспечить элементарным. Хотя бы один комплект одежды. Пока нас оформили, пока повели на вещевой склад… А там все работники залитые в хлам. Офицеры 50/50, но высший состав за малым не дотягивает до уровня Ельцина. Вся одежда 60‑х годов и по размерам не подходила. Сразу начались поборы. 500 рублей туда, 500 рублей сюда. По две-три тысячи мы скидывались на запчасти для техники. Выдумали какую-то дурацкую историю, мол из-за того, что наш резервный батальон дислоцируется в Калининграде, есть сложности с доставкой запчастей сюда, поэтому нам надо на них самим скидываться. Ну что за чушь, ребята?» — возмущается Антон.
Руганью Антону удалось добиться выдачи положенных вещей. Среди них были «Колпак-20» — переделанный советский шлем 60‑х годов, роба на десять размеров больше положенного и берцы — на четыре. В итоге амуницию купил за свой счет. В часть приезжали перекупщики и продавали все необходимое, как утверждает Антон, по «плюс-минус рыночным ценам». Зато в местном «чипке» в Курской области литр молока стоил 800 рублей, а продавщица оттуда разъезжала по деревне на «гелике». Еду приходилось заказывать из города — уже на второй неделе питанием из части перетравились абсолютно все, говорит Антон.
Из шестисот человек в подразделении после двух месяцев штурмов в живых осталось сорок. Из шестисот человек в его подразделении после двух месяцев штурмов в живых осталось сорок. «Я провел два месяца в этой пи...ке под Купянском. Это просто какое-то истребление. Из одной роты живыми возвращается 5 – 6 человек. Технику тоже всю про..али. Под конец нас уже просто перемешали с зэками и просто гнали, гнали, гнали. Как я выжил — хороший вопрос. Я просто был гранатометчиком, а не штурмовиком, не заходил. Мы работали из закрытых позиций. Прямой наводкой в этих полях работать не вариант», — вспоминает Антон.
Весь процесс штурмов Антон называет «тяни-толкай». По его словам, в идеальном варианте штурм происходит в несколько этапов. Сначала артиллерия обрабатывает местность, затем пехота штурмует позиции, за ней заходит группа закрепа, а за ними следуют группы эвакуации и подноса, которые должны вынести раненых и убитых и доставить боеприпасы, воду и продукты. Но как правило на передовой все они перемешиваются, а пехота часто разбегается на подступах к позициям противника.
«Комплектация штурмового отряда разнится. Зависит от того, сколько людей добавят к зэкам. В среднем от 90 до 120 человек. Иногда гонят технику. Едем штурмовать лесополосу. Где-то есть блиндажи и все подготовлено, где-то все наспех. Если ты попал в пехоту „Шторм“, тебе п..ц. В 9 случаях из 10 пехота раз...тся все на подходе. Группа подходит метров на двести, и тут ее накрывает. В том случае, о котором я говорю, это были „кассеты“. В пехоте опытных людей нет, она разбегается. Если человек выживает, он больше не идет, у него начинается паника и истерика. Он лучше пойдет в дисбат», — говорит Антон.
По его словам, многие после первого штурма отказывались снова в него идти и предпочитали отправиться в Зайцево — поселок в Луганской области, где находится нелегальное место, где военная полиция удерживает отказников и провинившихся военных. Многим, как утверждает Антон, там даже понравилось, потому что их там содержали в бывших казармах. Другие говорили только слова «ад» и «п...ц».
Начальство всячески скрывает потери, записывая не вернувшихся с поля боя солдат в «пятисотые», говорит Антон. Пятисотыми на войне называют убежавших или отказавшихся принимать участие в боевых действиях.
«Потери были просто безумные, я со счету сбился. За три километра, которые по итогу отдали обратно украинцам, положили 5 – 6 рот. Просто зашла украинская нацгвардия и добила раненых, а потом перекопала все танками. Методология подсчета потерь у нас тоже интересная — если человека нет 2 – 3 недели, то будем реалистами, его скорее всего разобрало на запчасти или закопало. Но они числятся пятисотыми. Начальству за излишний перерасход личного состава не поздоровится, поэтому записывают пятисотыми. Командование полка не хочет лишнего внимания», — объясняет Антон.