"Путешествие на солнце и обратно". Режиссер Роман Михайлов, в ролях Олег Чугунов, Марк Эйдельштейн, Мария Мацель, Дарья Екамасова. Россия, Start, 2025.
Страна не знает героя
Рига не гордится Романом Михайловым. Не расклеивает повсюду баннеры с персонажами сериала "Путешествие на солнце и обратно", не сажает их фигуры в главных туристских локациях, не вручает 46–летнему режиссеру–уроженцу нашего города государственных наград.
Да, кино— и телережиссер Михайлов, в отличие от режиссера–мультипликатора Зилбалодиса, "Оскара" не сподобился — но у Гинтса суперприз один, а Роман наградами меньшего достоинства давно заставил в доме все полки и наполовину забил чулан.
Дополнительная изюминка в том, что награды и премии ему присуждают за достижения в самых разных областях человеческой деятельности: от гомологической алгебры (надеюсь, переписал из Википедии без ошибок) до художественной прозы. Да, режиссер — лишь одна из многочисленных ипостасей Михайлова, "решившего проблему размерных подгрупп, что стояла открытой более 80 лет" (это тоже из "Вики"), и опубликовавшего за последний десяток лет восемь романов.
Если же добавить к этому семь полнометражных фильмов и один сериал, снятые Михайловым по собственным сценариям за последние три (!) года, если напомнить, что на съемочных площадках у него толпятся все самые модные актеры соседней страны (за исключением Юры Борисова и Ивана Янковского, зато включая сыгравших в "оскаровской" "Аноре" Эйдельштейна и Екамасову), что кинокритики, не менжуясь, называют урожденного рижанина новым Балабановым, остается только изумляться, отчего на родине героя еще не открыли золотой бюст.
По разные стороны Зилупе
Конечно, удивляться стоило бы всерьез, если б не ряд обстоятельств. Например, то, что Михайлов живет, творит и получает признание в стране, куда из Латвии вот–вот запретят туристские поездки. Или то, что творческий взлет его и популярность начались после (не значит вследствие) судьбоносного 2014–го, а режиссерские триумфы — после 2022–го. Или то, что среди прочих инстанций, почтивших Михайлова публичным признанием, значится украинский сайт "Миротворец". Или то, что в толпе его соратников и поклонников выделяется рослая фигура Михаила "Библиотекаря" Елизарова, грузоподъемной ласточки "русской весны".
Для латышей Роман Михайлов не герой, потому что россиянин, для российских релокантов — потому, что не уехал, для латвийских русских — потому что у них (у нас) просто нет общих героев.
То, сколь по–разному воспринимается фигура Михайлова по разные стороны не только реки Зилупе, но и вообще нового железного занавеса — важное доказательство второго за сто лет разделения русской культуры по идейно–географическому принципу. Случай Михайлова в каком–то смысле даже показательней, чем случаи тех политически ангажированных мастеров культуры — вроде Быкова, с одной стороны, или Прилепина с противоположной — кого включают в экстремистские и санкционные списки. Интересней именно потому, что урожденный рижанин не пишет и не снимает ни про войну, ни про Путина. Его аттестуют как "инди–режиссера" — и творчество Михайлова действительно показывает, какая форма independence, независимости, позволяет в современной России постоянно попадать в премиальные лонг— и шорт–листы и никогда — в СИЗО.
Барышня и хулиган
В его фильмах полно лютой чернухи, а "Путешествие на солнце…" местами дает непредусмотренный крен в суровый авангард — когда на экране все заблюрено (запрещенные вещества), а на звуковой дорожке запикано (нецензурные выражения). Но эти фильмы — не социальные памфлеты и не политические агитки. Это сказки, притчи, эзотерика, психоделия — Михайлов не лезет на трибуну, а прячется в тень: в иносказания, в воспоминания, в наркотический трип, в бред сумасшедшего. Не подкусывает власть, но и не подмахивает ей: даже если чернушнейший сериал про 90–е заканчивается (как "Путешествие на солнце…") закадровыми словами про наступление совсем других времен, это не отнюдь не прочитывается как "слава богу, Путин пришел".
При всем обилии примет конкретного времени (1990–е) и конкретного места (депрессивный моногород в Ленобласти и немного Питер), при всей узнаваемости экранных гопников, бандосов, депутатов, споров о Лимонове и слов пацана "Путешествие" в первую очередь — тягучая сновидческая история о поисках юным бритоголовым мечтателем с волыной в кармане и справкой из психушки (Чугунов) встреченной и потерянной в девятилетнем возрасте принцессы (Мацель).
Иллюзия нормальности
Это и впрямь почти Балабанов — если не по уровню таланта, то по декорациям (даже питерский трамвай имеется) и многим жанровым признакам.
За что, можно догадаться, Михайлова и любят в нынешней России: ведь настоящая иллюзия нормальности — это возможность снимать и смотреть балабановские сказки, а не только "Чебурашку" и "Бременских музыкантов" (как ни парадоксально прозвучит слово "нормальность" по отношению к Алексею Октябриновичу Балабанову и Роману Валерьевичу Михайлову). И ровно по той же причине Михайловым не слишком интересуются в эмиграции — где очень хотят считать, что никакой, даже приблизительный Балабанов в нынешней России невозможен. А только оскаленный Чебурашка с буквой Z на ухе.
